|
Он удерживает свекровь, рвущуюся порвать в клочки наглую провинциалку, решившую войти в приличную семью на правах невестки. Или, наоборот, объясняет тем самым провинциалкам, что лучше им остаться в своем маленьком городке, жить там в новой квартире, кататься на симпатичной машине и завести семью с простым парнем. Просьбы бывают разные. Один раз дочь врача, тайно делающего аборты на больших сроках беременности, изъявила желание поучаствовать в ежегодном бале дебютанток, который устраивался в Лондоне. Стоит ли упоминать, что туда приглашают исключительно самых родовитых или бешено богатых девочек. Наследница московского гинеколога не соответствовала ни тому, ни другому требованию. Борис почесал в затылке, и, оп‑ля, красавица вальсирует в объятиях какого‑то баронета под одобрительное покашливание английской знати.
Для Бориса нет ничего невозможного. Однажды избалованная Рада Калинина объявила своему папеньке‑депутату, что откладывает свадьбу, потому что не может найти платье, достойное ее. Калинин позвонил адвокату около часа ночи и заорал: – Борь, ты спишь? – Теперь уже нет, – засмеялся тот. – Что‑то стряслось? Государственный чиновник разразился длинной тирадой. Если отбросить кучу матерных слов, на которые не поскупился народный избранник, суть формулировалась просто. Свадьба Рады не только ее торжество. Папа созвал кучу нужных людей, разослал им приглашения за месяц, оплатил банкет, договорился о приезде поп‑звезды с Запада, короче, приготовил все, а теперь эта дрянь, которую непоправимо избаловала мать, эта мерзавка, эта коза, эта хренова девка заявила отцу: – Мне плевать на твои расходы. Замуж выходят один раз! Хочу платье, которое хочу! Эксклюзив! Чтобы о нем все журналы написали. Нет наряда, катитесь лесом! – И зарыдала. Кто внушил дуре мысль, что у нее в жизни будет только одна свадьба? Во второй раз купим ей супер‑пупер шмотье! Но нет, уперлась, блин!.. Помоги, Боря, может, ты чего придумаешь. Да и девку жаль, хоть она и козища, но ведь своя, любимая, единственная, наивная дурочка. – Не части, Калинин, – остановил депутата Ветошь. – Можно привлечь к делу твою мать? – Марья Ивановна сделает все! – пообещал отец капризной девицы. На следующее утро бабушка приехала к внучке с кофром и, всплакнув, рассказала историю про то, как дедушка купил ей подвенечное платье у мало кому известной тогда Шанель. Вот оно, винтажное, померяй, Радочка! Эксклюзив всем эксклюзивам. Рада завизжала от восторга, жених чуть не зарыдал от радости. – Ты гений, – сказал депутат Боре, – проси, что хочешь! – С ума сошел? – возмутился Ветошь. – Я друзьям услуги за деньги не оказываю. Депутат не хотел остаться в долгу, на день рождения он подарил Борису Олеговичу… мигалку. Теперь автомобиль господина Ветошь украшал синий маячок, что значительно облегчило жизнь адвоката. – Мое платье! – прошептала Зоя, услышав эту часть рассказа. – Я тогда не ошиблась. – Солнышко, не сердись, – попросил Боря. – Депутат очень нужный человек. – А драгоценности? – не успокаивалась Агишева. Муж сделал умоляющее лицо. – Золотце, они с самого начала были… э… конечно, очень красивые, но не… с дорогими камнями. – Ты дарил мне подделки! – подпрыгнула Зоя. – Вот почему ты настаивал, что бриллианты покупает только муж, утверждал, что женщине самой стыдно покупать себе украшения. Борис развел руками. – Я совсем не так богат, а окружению надо соответствовать. Жена – витрина семьи, мне приходится выкручиваться. – Особняк не наш, машины предоставлены нам в пользование, камни – стразы, летаем мы на чужих самолетах, отдыхаем там, куда позовут. |
