— Вот видишь, Рожко, — произнесла она, когда он опустил листик, — все твои друзья над тобой смеются!

— А вы уверены, — спросил Владик, — что это надо мной?

А у самого глаза такие честные-честные. Тут даже эту дурочку пробило. Она, наверное, что-то просекла, пошла пятнами, выхватила у Рожко его изложение и выбежала из класса. Пацаны к Владику подскочили, стали по плечам его стучать:

— Круто! Прикол! Ты ее сделал!

И девчонки тоже влюбленными глазами смотрят. Они после того случая с 8 марта вообще к Рожко неровно дышат. А Владик стоит и улыбается как-то криво.

Наверное, он предчувствовал, чем это все кончится. Практикантка завучу настучала, та родителей вызвала. Пришла Рожковская мама, полчаса там сидела в компании с классной и практиканткой. Что они там говорили, никто не слышал. Только один раз Кислицына не удержалась и заглянула — типа классную искала. Но она услышала только окончание фразы мамы Владика:

— …я в его возрасте свой протест резче высказывала…

И Милку тут же погнали из кабинета. А потом оттуда вышли практикантка и классная. Причем практикантка уже не в пятнах, а вся сплошняком красная. Классная ее в сторонку отвела, что-то шепчет, явно успокаивает. А та отвечает громко, чуть не на всю школу:

— Это изложение, а не сочинение… Причем тут современная литература?.. Он не имеет права!..

И так далее в том же духе. Но вдруг классная прямо к уху практикантки наклонилась и что-то прошептала. Практикантка заткнулась и задумалась. На этом разговор и закончился.

Прошло пару дней. Мы уж решили, что учителя решили все на тормозах спустить, но когда литра закончилась (она опять последней была), училка спокойно так говорит:

— Все свободны, Рожко, останься.

Понятно, что после таких заяв полкласса никуда не пошла. Интересно же. И вообще — как бы протестуем. Тогда она объяснила:

— Изложение Рожко я принять не могу. В нем… — тут практикантка паузу сделала для эффекта, — не сто двадцать слов, а шестьдесят пять. Так что, Владимир, придется переписать.

Мы притихли. А что тут скажешь? Она права. Сказано было про сто двадцать — значит, сто двадцать. И тут училка нас снова удивила:

— Но, поскольку Рожко не любит изложения на… — тут она не для эффекта замолчала, а просто запнулась, — на… такие темы, пусть напишет сочинение.

— А на какую тему? — всунул нос Радомский.

— Вот ты и предложи!

По ходу, сегодня она была в ударе. Радомский принялся чесать в затылке, а потом выдал:

— Про то, как инопланетяне Землю захватывают!

У практикантки чуть-чуть лицо дрогнуло, но она сдержалась.

— Слышал, Рожко? Садись и пиши. Не менее ста двадцати слов. А остальных прошу выйти, чтобы не мешать.

И Владик написал! Реальный крутой фантастический рассказ. Учителя друг другу показывали и ржали. А практикантка ему пятерку поставила и посоветовала разместить в стенной газете.

Кстати, с практиканткой после того случая все стало налаживаться. Когда она ногу подвернула, ее полкласса ходило навещать. Похоже, поставили мы ее на правильные рельсы.

Мы вообще круты до невозможности, любого учителя воспитать можем.

Инопланетяне, оказывается, давно за нами из космоса подглядывали и подслушивали. Особенно они кино любили про то, как Землю надо захватывать. Не просто любили, а анализировали, что да как. И поняли главное — первым делом надо захватить и убить президента. В фильмах, правда, про американского президента говорилось, но инопланетяне решили не заморачиваться и приземлились в какой-то другой стране, поближе к их засекреченной орбите.