В доме та же группа лиц смотрела на вошедших со двора молодых людей с тревожным напряжением на лицах.

— Гра! Организуй женщин приготовить завтрак. А вы, почтенные, — это старикам, — следуйте за мной. Поможете змеюку ободрать. Говорят, они на вкус очень даже ничего.

Дедули, хоть и не шибко проворные, слушались команд, да и сами соображали. Петя резал, а они тянули, куда велел, и складывали куски на керамические блюда, что прислала Граппа. Часть мяса тут же засолили, а часть замариновали. Нет, уксуса у них так и не было, но один из видов деревянных на укус фруктов, внешне похожих на айву, делал воду кислой, даже если их туда подсыпать в сушёном виде. В общем, к ужину можно будет шашлыками побаловаться.

Между тем, стряпня поспела — на крыльцо вышла одна из женщин, и безумно напрягаясь выговорила по-русски:

— Пожалуйтэ кушать, — так уж Петя научил «своих» женщин созывать к столу едоков. А Граппа, видимо, заставила незакомку затвердить непонятные звуки.

Стол в бунгало правильный — длинный щит, собранный из колотых дощечек. Лавки из разваленных пополам брёвен. Гра накидала каши в миски и расставила их перед собравшимися.

Сидят, смотрят… голодными глазами на горку жареного мяса, наваленного поверх длинного керамического блюда. Пора подавать команду «налетай». Но что-то не так.

— Руки мыли? — наконец вспомнил о вопросе, который уже давненько не задавал своим сотрапезникам. Но тут — все лица новые… и вопросов к ним — не перечесть. Но, всему своё время, потому что прежде всего должен быть порядок.

Последовавшая вслед за этим процедура оказалась длительной — преодолевать сопротивление многолетней привычки непросто. К тому же использование золы для того, чтобы сначала испачкать в ней ладони, а потом оттереть… впрочем, Петя учил этому малышей, а на взрослых строго прикрикивал. Почему он так настаивал? Была догадка. Настолько нехорошая, что выбор, вставший перед ним, диктовал необходимость немедленно приступать к коренной ломке менталитета новичков.

Наконец, все опять уселись и снова уставились на остывшее мясо, игнорируя остывшую кашу. Петя приготовился дать команду к приёму пищи, но тут в дверь ворвался подросток, возрастом примерно как Снак, и бросился на Петю с копьём наперевес.

Бэмц! — поварешка, пущенная рукой Граппы, стукнула его по лбу. Обугленную на конце зубочистку, направленную ему в живот, Петя перехватил и сломал о спину невежи.

— Марш мыть руки, негодник, — ухватив засранца за ухо, поволок того к лавке, где ждали его кувшин воды и плошка золы. — И мордень вымой как следует.

Нет, если ситуация такова, какой он себе её представляет, то именно этот парнишка как раз и подаёт наибольшие надежды. Но это не значит, что для него нужно делать исключение.

Миску новенькому Граппа тоже успела поставить, и каши в неё положить. Мясо, подумав, Петя раздал собственноручно, положив всем по изрядному куску.

— Ешьте, — наконец произнёс он. И костяным ножиком отрезал с краю сочной отбивной тонкую полоску. Отправил её в рот, прожевал, добавил за щёку ложечку каши и поднял глаза… набитые рты, выпученные в спешке глаза, ворочающиеся челюсти… просто уму непостижимо, как ни один не подавился. Жрачи. Хотя, те, кто уже проглотил мясо, мечут в рот кашу. Как из пулемёта.

Не желаете ли ещё кусочек? — обратился юноша к самой прожорливой бабке, уже управившейся с выделенной ей порцией и неуверенно поглядывающей на малыша, который рядом с ней только успел вгрызться в свой ломоть. Не дождавшись ответа, просто положил «даме» добавки. И нескольким другим, проявившим особенную заинтересованность.