— Хорошо, — сказала она наконец.

Доминик поднял белый флаг. Ему было необходимо хотя бы временное перемирие. И ей тоже.

Они обедали в гостиной, за длинным столом. Это была просторная комната с мраморным полом и нежно-розовыми стенами. Она хотела было зажечь свечи, но потом решила, что свечи уместны только для влюбленных.

Доминик почти ничего не ел.

— Если ты хочешь что-нибудь другое… — начала было Арианна.

Встретив ее взгляд, Доминик быстро отвел глаза.

— Да нет, все очень вкусно.

— Роза сказала, что ты любишь спаржу, но…

— Ради бога, Арианна! Роза не самый крупный специалист в области моих пристрастий! И с чего ты взяла… — Он внезапно замолчал, положил вилку и перевел дыхание. — Извини.

— Ничего страшного. Ты просто… устал. В конце концов, это твой первый день дома.

— Да, вот именно. — Он встал вслед за ней. — Я помогу тебе с посудой.

— Нет! — вырвалось у нее. Меньше всего ей хотелось провести с ним лишнюю минуту, понимая, что им нечего сказать друг другу, думая, что его раздражает ее присутствие. Ей нет места в жизни Доминика.

— Я хотела сказать, что тебе нужно отдохнуть. — Она выдавила из себя улыбку.

Отдохнуть? Да она что, издевается? Доминик знал, что сегодня ночью заснуть ему не удастся. Он будет лежать с открытыми глазами, вспоминая натянутую улыбку своей жены, которая изо всех сил старалась показать, что ей совсем не в тягость провести весь день с ним.

— Да, — быстро сказал он и встал, — именно это мне и нужно. Хорошо отдохнуть. Все было очень вкусно. Спасибо.

— Я рада, что тебе понравилось.

— Мне бы не хотелось утруждать тебя, Арианна, но…

Впервые она услышала что-то вроде неуверенности в его голосе.

— У тебя начались боли? — обеспокоено спросила она. — Я дам тебе таблетки.

— Все в порядке. Я просто не могу расстегнуть эту чертову рубашку.

Доминик был похож на маленького обиженного мальчика. Ему ведь приходилось просить ее о помощи.

— Да-да, конечно. Я сама должна была догадаться. — Она натянуто улыбнулась и постаралась успокоить дрожавшие руки. — Я помогу тебе.

Он стоял неподвижно, не сводя с нее глаз.

— Несколько лет назад я вывихнула запястье. Трудно поверить, какой беспомощной я себя тогда чувствовала, — сказала она, расстегивая первую пуговицу.

— У тебя прекрасные волосы, Арианна.

Ее пальцы замерли на пуговице.

— Спасибо. По крайней мере, у тебя с этим не будет проблем. Ведь у тебя короткие волосы.

— Распусти их.

Она растерянно посмотрела на него.

— Извини?

— Распусти волосы.

— Доминик, — у нее пересохло горло, — я не думаю…

— Пожалуйста. Вынь эти шпильки и выпусти волосы на свободу.

Она не могла решиться. Он сделал это вместо нее. Он провел рукой по ее голове, нащупал заколки у ее висков — и заколки полетели на пол, а по ее плечам заструился каскад светлых прядей.

— Я помню прикосновение твоих волос к моим губам, Арианна.

— Доминик… — Боже, она едва могла дышать. Тепло его руки, нежно гладившей ее по щеке… — Доминик, что ты… что ты делаешь?

Он поцеловал ее. Нежно, очень нежно его губы ласкали ее. Она стояла, не двигаясь, с дрожащими коленями, затаив дыхание, и он снова поцеловал ее. Когда она почувствовала жар его губ, ей захотелось, чтобы это мгновение длилось целую вечность.

За окном сверкнула молния.

Арианна почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Он дотронулся пальцем до ее губ.