Он протянул руку через стол и взял меня за руку.

И вдруг я услышала свое имя.

– Ленор! Как здорово, что я встретил тебя!

У нашего столика стоял Чарльз. Смутившись, я поспешно отняла руку.

– Ленор... и мой уважаемый шурин! Как поживаешь, Ленор? Выглядишь ты хорошо.

Я покраснела от досады, что он застал нас здесь вдвом. Он был не один. С ним была женщина, которая показалась мне смутно знакомой.

– Это синьорина де Пуччи, – сказал он.

Она улыбнулась и склонила головку. Это была женщина выдающейся, редкой красоты. Одета она была элегантно и небанально: платье в черно-белую полоску с белой шелковой накидкой из-под белой соломенной шляпки с черными и голубыми лентами выбивались почти угольно-черные кудри.

– А это мадам Ленор из салона «Ленор», о котором, дорогая синьорина, вы обязательно услышите, если подольше пробудете в Лондоне. Ленор – очень неглупая деловая женщина. А это мой шурин – Дрэйк Олдрингэм.

Она выразила глубочайшую радость по поводу нашей встречи. У нее был легкий акцент – такой же очаровательный, как и все остальное. Ее имя показалось мне знакомым, так же как и лицо... хотя я не видела ее уже много-много лет.

– Теперь я вспомнила, – сказала я. – Вы останавливались когда-то в Шелковом доме. С вами произошел несчастный случай.

Она вспыхнула.

– Так вы помните.

– Вряд ли такой необычный эпизод можно забыть.

– Вы тогда только-только вышли замуж. О, я вспоминаю... вы были такой приятной парой. А ваш муж?.. – Она в замешательстве посмотрела на Дрэйка.

– Да, – сказала я, – Филипп Сэланжер. Он умер вскоре после вашего отъезда.

– О... как грустно.

Чарльз окинул меня столь хорошо знакомым мне оценивающим взглядом.

– Мы зашли сюда выпить чаю, – сказал он. – Обожаю их ватрушки. И я решил, что синьорина де Пуччи должна обязательно их отведать, раз уж она оказалась в Лондоне.

– Мне теперь живо все вспомнилось, – сказала я. – Ваш отъезд был таким неожиданным.

– Не думаю, что это было неожиданно. Брат прислал за мной... и я уехала.

– А я был вне себя от злости, помнишь, Ленор? – сказал Чарльз.

– Прекрасно помню.

– Но почему? – спросила она. – Почему вы рассердились?

– Потому что вы уехали от нас. Я хотел познакомиться с вами гораздо ближе, чем мы успели за то время. У нас сложились такие хорошие отношения.

– А Джулия уже виделась с синьориной? – спросила я.

Чарльз покачал головой.

– Но еще увидится. Ей будет интересно. Мы все очень хорошо помним ваш визит.

– Надеюсь, ваши повреждения не имели неприятных последствий?

– Повреждения? – недоуменно пробормотала она.

– Разве вы не повредили ногу, когда экипаж перевернулся?

– Да... да. Она вскоре зажила. – Она обворожительно улыбнулась Дрэйку. – Не знаю, что бы со мной было, если бы не мои добрые друзья.

– Мы были рады вам помочь, – сказал Чарльз. – По счастливому стечению обстоятельств я встретил синьорину недалеко от дома. Мы долго смотрели друг на друга, пока наконец не узнали. Боюсь, что вел себя довольно невежливо.

– Нет... нет, – запротестовала она.

– Я так обрадовался, – сказал Чарльз.