– Эдмунд Бикерстаф, – прочитал вслух Локвуд. – Надпись сделана непрофессиональным резчиком по камню. Буквы даже не выбиты, они процарапаны на камне каким-то первым попавшимся под руку инструментом. Итак, мы имеем поспешное, незаконное, непрофессионально сделанное захоронение, которое находится здесь весьма продолжительное время.

Локвуд поднялся с колен, и в ту же секунду раздался тихий-тихий шелест. За могилой из темноты выступила фигура и нетвердой походкой направилась на свет фонаря. Джордж и я одновременно вскрикнули. Локвуд нырнул в сторону, выставив вперед свою рапиру. Затем стремительно развернулся, подскочил и опустился в центре ямы, лицом к камню.

– Простите, – сказал мистер Альберт Джоплин. – Я, кажется, кого-то испугал?

Я выругалась сквозь зубы. Джордж присвистнул. Локвуд только резко выдохнул. Мистер Джоплин подковылял к краю ямы. Он двигался неуклюже, с его головы при каждом шаге сыпалась перхоть, хорошо заметная в косом свете фонаря. Мистер Джоплин чем-то напоминал мне шимпанзе, только вместо детеныша длинными тощими руками прижимал к груди пачку своих драгоценных бумаг.

– Прошу прощения, – сказал он, виновато поправляя на носу очки. – Слегка заблудился, пока добирался от восточных ворот. Я ничего интересного не пропустил?

Джордж начал говорить, и в этот самый момент меня обдало струей ледяного холода. Вам доводилось когда-нибудь попадать в такую ситуацию: вы прыгаете в плавательный бассейн в полной уверенности, что вода подогрета, а на самом деле она ледяная, и ваше тело мгновенно и целиком охватывает пробирающий до костей холод? И вы испытываете потрясение, боль, страх… Вот именно таким и было мое ощущение. Я ахнула. Но не только холод окатил меня, внутренний слух тоже пробудился. Помните, я говорила о том, что чувствовала какие-то вибрации? Теперь этот звук неожиданно стал очень громким. Он перекрывал голоса Джорджа и Джоплина, усиливался, словно гудение приближающейся тучи мух.

– Локвуд… – начала я.

И тут звук затих. В голове просветлело. Ощущение холода тоже пропало, хотя кожа на руках покраснела и саднила. Шум не исчез полностью, просто вновь отошел на задний план.

– …действительно необычная церковь, мистер Каббинс, – продолжал бубнить Джоплин. – Лучшие изображения в технике притирания медью во всем Лондоне. Я непременно как-нибудь покажу их вам.

– Эй! – это крикнул Локвуд, по-прежнему стоявший в центре ямы. – Эй! Взгляните-ка, что я нашел! Нет-нет, мистер Джоплин, вы, пожалуйста, оставайтесь пока по ту сторону цепей.

Локвуд направил луч фонарика на землю у своих ног. Я медленно перешагнула через цепи (в голове у меня все еще звенело) и вместе с Джорджем приблизилась к яме. Подошвы наших ботинок погрузились в мягкую темную грязь.

– Вот, – сказал Локвуд. – Что скажете об этом?

Вначале я ничего не могла разглядеть в ярком свете фонаря, но затем Локвуд слегка отвел луч в сторону, и я увидела выступающий из земли край чего-то красноватого и длинного.

– Ни фига себе, – протянул Джордж.

– Это гроб? – заволновался мистер Джоплин. Он семенил вдоль края цепей, по-птичьи вытягивая шею. – Гроб, да, мистер Локвуд?

– Я не знаю…

– Большинство гробов, которые я видел, были сделаны из дерева, – пробормотал Джордж. – Практически любой гроб Викторианской эпохи давным-давно должен был за это время полностью сгнить в земле. Покойников всегда – а уж в те времена просто обязательно – хоронили, как положено, на глубине двух метров, по всем правилам и обычаям…

Он замолчал.