Мечник весьма активно задыхался, скребя ногтями землю в агонии. А размалеванный хозяин волшебной булавы так и вообще последнего разума лишился, ну в том смысле, что всякая мыслительная деятельность у него прекратилась, даже рефлекторная, та которая отвечает за процессы дыхания или там сердцебиения. Хм или это не мыслительная, а нервная? В любом случае, я её чувствую и способен опознать, и в этом теле её нет, а значит оно труп. И даже не ходячий, тех судя по залитой в башку базе знаний и умений, моя псионика тоже воспринимает, пусть гораздо хуже и совсем не так, как живых. Шаман же как возможный источник информации, увы, тоже не котировался, поскольку уже умирал от потери крови…А вот догрызающий его сенбернар-мутант чувствовал себя с каждым проглоченным килограммовым шматком гоблинского мяса все лучше и лучше. Боль отступала, тело наливалось силой, шерсть на выжженной проплешине отрастала буквально на глазах и даже стрела, торчащая в боку, потихонечку стала нарастающими тканями выталкиваться! Монстр, пусть и воспринимающий себя благодаря моей магии относительно обычной собакой, все равно оставался монстром, и дорвавшись до плоти разумного существа, по сути своей малоотличимого от человека, он не только выздоравливал, но и становился сильнее!

Воющий и брыкающийся гоблин проявил свое новое защитное умение — зловоние! Оказывается вблизи эти зеленые коротышки пахли подобно закоренелым обитателям теплотрасс, которые мылись если не в позапрошлом месяце, так в прошлом году. И тем вызывали у нормальных людей инстинктивное желание держаться за пределами «ауры», окружающей данных субъектов в радиусе пары метров. Однако я страдания своего носа мужественно превозмог, и пленник был безжалостно оттащен за последнюю здоровую конечность к дереву-людоеду, которое потихоньку просыпалось. Дабы я мог в спокойной обстановке свой резерв восстановить, и чтобы с утилизацией трупа потом долго не возиться. Конечно, я мог свое решение о его судьбе изменить по результатам ментального допроса, но…Но почему-то мне не думалось, будто зеленому коротышке повезет. То ли слишком хорошо себя знаю, а то ли сыграло свою роль ожерелье их человеческих пальцев, которое гоблин таскал на шее. Преимущественно тонких и с цветным маникюром. Женских. Свежих. Причем вряд ли они были срезаны у мутантов, ибо верхние хватательные конечности у большинства из них чуть ли не первым делом меняются в сторону большей цепкости и когтистости. И только развернувшись к его друзьям, у которых могло найтись нечто интересное и полезное, я внезапно понял, что ощущаю нечто странное. Вернее, не ощущаю. Не чувствует тех струек силы, которые во время прошлых побед делали меня сильнее. Вот даже ни капельки. Ни одной.

— Набил максимальный левел всего за пару стычек? Да не…Бред какой-то. — Помотал головой я, а после принялся изучать светящуюся булаву, выглядящую чем угодно, но только не изделием дикарей. Во-первых, была сделана она явно не под малахольных коротышек — слишком велика и тяжела. А во-вторых, неизвестный метал темно-коричневого цвета был покрыт чуть заметными золотистыми узорами в виде каких-то широкоплечих бородатых личностей, менявших мешки на тушки убитых животных, а у гоблинов даже пушка в районе верхней губы не имелось. И как-то я сомневаюсь в том, что эти пахнущие подобно бомжам ребята регулярно бреются до блеска, скорее всего волосы на лице у них просто не растут. — Кажется, в этой игре опыт дают не всем… Вернее, не за всех…Скажите мне, мистер Вонючка, вы и ваши ныне покойные товарищи…Вы ведь не принимали Шёпот?

Оказывается — нет, не принимали, во всяком случае, эти конкретные четверо.