Он долго-долго смотрит на меня. Я очень хочу отвернуться, но в то же время чувствую, что должна выдержать этот взгляд. Пусть он увидит: я поняла, что он все осознал. Скоро его фасад потрескается, и он превратится в бездушного тестировщика, каким и должен был быть с самого начала.

Я жду, жду и жду, но ничего не происходит.

– Поверить не могу, – тихо произносит он.

Такое ощущение, будто он говорит не со мной.

– Что за игру они затеяли?

Он покачивает головой и поворачивается ко мне, но в этот раз, впервые с нашего знакомства, не встречается со мной взглядом. Просто смотрит сквозь меня и бросает:

– Ложись спать, Динь. До завтра.

Он выходит за дверь. Та закрывается, и я остаюсь одна, а в моей голове роятся и множатся вопросы.

Глава 4

– Ты такая веселая сегодня, Джейн, – говорит Мэннинг.

Блестящие черные глаза неотрывно следят за мной.

– Не расскажешь почему?

Он уже знает ответ на этот вопрос. Он оставался неизменным в течение последних двух с половиной лет – молчание.

Мэннинг старается как может, этого не отнять. Но о некоторых вещах лучше не говорить. Хотя в моем случае – обо всех вещах. Поэтому едва ли можно назвать терапией те два часа, которые я каждое утро провожу в его кабинете с первого дня в «Ленгарде». Не знаю, почему Мэннинг терпит это и почему в «Ленгарде» так настойчиво хотят продолжать наши сеансы, ведь я просто трачу его время. Все, чего он со мной добьется, – это преждевременная лысина. Мне-то все равно больше нечем заняться. А вот Мэннингу… Наверняка в этих стенах есть те, кому его внимание нужнее.

Так или иначе, все в «Ленгарде» с самого начала были очень озабочены моим психическим здоровьем. И вот поэтому я до сих пор прихожу к Мэннингу каждый божий день и сижу с ним в уютной тишине.

Иногда Мэннинг задает вопросы. Например, какой у меня любимый цвет? Нравится ли мне вкус коктейлей, которыми меня тут поят? Уважительно ли относятся ко мне охранники? Думаю ли я, что время, проведенное в «Ленгарде», как-то повлияло на мое мировоззрение?

Когда он впервые задал последний вопрос, я чуть не расхохоталась. Но мне удалось сдержаться, как и всегда.

Сегодня все идет как обычно. Мэннинг начинает со стандартных вопросов и терпеливо ждет ответа. Я молчу, и тогда он откидывается на спинку кресла и просто смотрит на меня.

Вначале меня это нервировало. А потом я поняла, чего он добивается: наверное, думает, что это доведет меня до ручки, я сорвусь и заговорю.

Но теперь и я знаю правила этой игры. Когда наше время подходит к концу, он спокойно отпускает меня, не показывая, что разочарован отсутствием успеха. Как и положено хорошему психотерапевту, он ловко скрывает чувства за непроницаемым выражением лица.

– Увидимся завтра, Джейн, – говорит Мэннинг, когда охранники уводят меня из кабинета. Он прощается со мной так каждый день, как будто мы с ним проделали огромную работу и ему не терпится вернуться к ней вновь.

В такие минуты я спрашиваю себя: уж не спятил ли он часом? И вместе с тем понимаю: он просто очень упрямый. Однако я такая же. Ему не пробиться сквозь мои стены, они крепче камня.

Я иду по коридору и думаю о том, что произошло прошлой ночью, когда Вард привел меня в камеру. Мы с ним не увидимся до самого вечера, поэтому я здорово удивляюсь, когда прихожу на тренировку и вижу, как он собственной персоной стоит там и разговаривает о чем-то с Энцо.

– Доброе утро, Джей Ди, – приветствует меня Энцо, после того как охранники снимают с меня наручники и выходят из спортзала.

Мне нравится Энцо. Например, потому, что он не называет меня «объект Шесть-Восемь-Четыре» или даже «Джейн Доу».