Мне бы очень хотелось, чтобы Вард снова куда-нибудь ушел, но он не уходит. Вместо этого он просто стоит и ждет, когда я доем. Я изо всех сил стараюсь казаться равнодушной, даже несмотря на то, что его присутствие портит мне самый вкусный обед за последние годы. Когда я доедаю последние капли, Вард спрашивает, не хочу ли я еще. Я согрета и вполне сыта. Заманчивое предложение, конечно, но лучше отказаться. Последнее, чего я хочу, так это выблевать этот замечательный суп на его замечательный пушистый белый ковер. Я молчу. Вард вздыхает, на этот раз раздраженно, говорит, что скоро вернется, и уходит из комнаты с пустой миской в руках. Я с тревогой слежу за ним, когда он снова входит в комнату. Вард протягивает ко мне руку, и я машинально отодвигаюсь назад. Всему виной отточенный за эти годы инстинкт самосохранения. Глаза Варда слегка сужаются, а на щеке вздрагивает мышца, но злится он не на меня.

– Я тебя не обижу, Динь. Ты мне веришь?

Отворачиваюсь от него – таков мой ответ. Пусть думает что хочет.

– Слушай, ты ведь наверняка хочешь в туалет. И сама ты не дойдешь, это же очевидно. Поправь меня, если я ошибаюсь, но тебе все равно понадобится моя помощь. Или моя, или моей тетушки, я могу ее позвать. Как сама решишь.

Вот черт, он прав. Мне действительно нужно в туалет. И тетка Варда тоже права – мне не помешает отдых. Вот только хотелось бы, чтобы меня не заставляли спать здесь, ходить тут в туалет и вообще принимать помощь от Варда. Я была бы рада, если бы мне помогла его тетка, но не хочу больше отнимать у нее ни времени, ни внимания.

Стискиваю зубы и протягиваю к нему дрожащую руку – надеюсь, он понял.

Вард молча переплетает наши пальцы и поднимает меня на ноги. Я спотыкаюсь, он отпускает мою руку и обхватывает за талию, притягивая к себе. Мне хватает сил, чтобы разозлиться на это, но поделать я ничего не могу. Мне тяжело устоять на ногах, и в итоге я просто валюсь на него.

– Держу! – говорит он. Как будто это не очевидно. – Давай-ка быстренько покончим с этим и вернем тебя в кровать.

«Быстренько» – это сейчас точно не ко мне, но я все равно киваю и позволяю ему отвести меня по коротенькому коридору в ванную комнату.

– Хочешь, чтобы я остался?

Я недоверчиво смотрю ему в глаза. Он серьезен на сто один процент и ни капли не смущен. От одной мысли, что он останется здесь, пока я буду делать свои дела, мои щеки загораются огнем. Я трясу головой – нет, я хочу остаться одна. Ему хватает наглости коротко усмехнуться.

– Ладно. – Он подводит меня к стене, чтобы я могла опереться. – Постучи, когда закончишь, я помогу тебе дойти обратно. Учти, если тебя долго не будет, я войду и проверю, как ты тут.

Как только он уходит, я торопливо перебираю руками по стене и спешно подбираюсь к унитазу. Закончив все дела, переползаю к ванне и усаживаюсь на край. Пока мою руки, поднимаю взгляд и подпрыгиваю на месте. Прямо на меня смотрит какая-то девушка. У нее чересчур большие голубые глаза и чересчур спутанные темные волосы. Ее щеки заливает румянец, но она все равно выглядит истощенной и измученной. Под глазами у нее лежат глубокие тени, ярко контрастирующие с бледной кожей. Протягиваю дрожащую руку и касаюсь холодной поверхности зеркала. Поверить не могу, что это и правда я.

Я разглядываю себя и вдруг вижу своих родителей. Их лица вспыхивают у меня перед глазами, а потом все разъедает яркая вспышка.

Я не могу дышать. Просто не могу протолкнуть воздух в слипшееся горло. Я задыхаюсь, когда на меня накатывает осознание того, что случилось, что происходит сейчас и… чего уже никогда не повторится.

– Время вышло, Динь, я вхожу!

Услышав Варда, я отрываю ладонь от зеркала, но все равно не могу заставить себя вдохнуть или хотя бы вспомнить, как это делается.