|
Прижимая к себе ее нетерпеливое тело, он перекатился на бок. Их губы нашли друг друга. Ее язык осторожно, испытующе проник ему в рот. Она возбудилась не на шутку. Ему не без труда удалось освободиться от обвивавших его рук, чтобы раздеться. Стянув наконец трусы и майку, он перевернул ее на спину и медленно провел рукой снизу вверх – от ритмично напрягавшихся бедер, по плоскому животу к отвердевшим соскам. Грудь у нее была маленькая, целиком умещавшаяся в ладони. Откуда-то в голове всплыло воспоминание о девушке, проходившей под окнами Общества: вот у той была классная, высокая грудь. Он чуть сжал грудь пальцами. Венди громко застонала и пригнула его голову вниз, так чтобы его губы коснулись полных нетерпения сосков. Лаская их языком, он снова опустил руку, коснувшись влажной, пылающей промежности. Она со свистом втянула в себя воздух и выгнула спину. Потом нашла его и снова застонала, на этот раз тише.
– Ну же, ну! Малькольм забрался на нее – неуклюже, как это бывает у не привыкших еще друг к другу любовников. Они крепко прижимались друг к другу. Она пыталась целиком, без остатка вжаться в его тело. Прикосновения его рук посылали по всему ее телу вспышки жаркого огня. Ее руки гладили его спину, а за мгновение до того, как взорваться, Венди вцепилась ногтями ему в ягодицы, отправляя его еще глубже. Полчаса они полежали рядом, приходя в себя, потом начали все снова, медленнее и осторожнее, но с большей страстью. Когда все закончилось, она положила голову ему на грудь. – Тебе не обязательно любить меня, – прошептала Венди. – Я ведь не люблю тебя… ну, не знаю, пока. Но я хочу тебя, и ты мне нужен. Малькольм не сказал ничего, только крепче прижал ее к себе. А потом они заснули.
ФБР вступило в игру, когда власти предержащие приняли в качестве главной версии событий шпионаж. Закон о национальной безопасности 1947 года гласит: «Управление (ЦРУ) не может выполнять полицейских, судебных или иных функций, связанных с внутренней безопасностью государства». События этого дня определенно подпадали под определение «ущерб внутренней безопасности» и, следовательно, под юрисдикцию ФБР. Митчелл, как мог, оттягивал передачу информации родственному агентству, но даже сам заместитель директора не мог долго противостоять давлению сверху. Однако никто не лишал ЦРУ права расследовать покушения на жизнь его сотрудников, где бы они ни произошли. В законодательстве, определяющем поле деятельности Управления, есть лазейка, позволяющая ему проворачивать многие сомнительные предприятия. Лазейка эта, именуемая пятым разделом Закона о безопасности, позволяет Управлению осуществлять «меры разведывательного характера, связанные с вопросами национальной безопасности, при условии контроля за ними со стороны Национального совета безопасности». Закон также предоставляет ЦРУ право допрашивать людей на территории Соединенных Штатов. Руководство Управления сочло, что исключительный характер случившегося требует от организации активных действий, которые могут и должны продолжаться вплоть до распоряжения Национального совета безопасности. В очень вежливой, но не позволяющей усомниться в серьезности намерений форме они известили об этом ФБР, поблагодарив тех, разумеется, за сотрудничество и помощь в будущем расследовании. Вашингтонская полиция, таким образом, осталась с трупом на руках и раненным в перестрелке, которого почти сразу же увезли в неизвестную больницу куда-то в Виргинии, в тяжелом состоянии и с неясными прогнозами. Их не удовлетворили и не утешили заверения различных федеральных чиновников; так или иначе они оказались не в состоянии расследовать это дело самостоятельно. Впрочем, непосредственно на месте событий эта ведомственная неразбериха ощущалась значительно слабее: все бюрократические распри значили очень мало по сравнению с убитым человеком. Агенты, непосредственно занимавшиеся расследованием, договорились координировать свои действия. |
