В этой романтической рамке прекрасно разместилось возникшее в восемнадцатом веке масонство, называвшее себя храмовым или оккультным; масоны не только считали своими родоначальниками строителей Храма Соломона, но также утверждали, что строители Храма состоят в родстве с тамплиерами (храмовниками), тайные обряды которых были переданы современному [252] масонству через розенкрейцеров. Эти тайные общества, равно как и предполагаемое существование Неведомых Властителей, правящих судьбами мира, были предметом жарких споров в дни, непосредственно предшествовавшие Французской революции. В 1789 году маркиз де Люше предупреждал, что «под покровом глубочайшей тьмы образовано было некое сообщество, сообщество новых существ, которые знают друг друга, хотя никогда друг друга не видели… У иезуитской системы правления сообщество это позаимствовало слепое повиновение; у масонов переняло их обряды и церемонии; у тамплиеров — их подземные мистерии и великую дерзость» (Essai sur la secte des illumines, 1789).

Между 1797 и 1798 годом аббат Баррюэль, пытаясь создать летопись Французской революции, написал свои «Мемуары, подготовительные материалы для истории якобинства», книгу, предположительно основанную на фактах, которая читается как бульварный роман. Открывается она, ясное дело, разговором о тамплиерах. После сожжения их Великого Магистра Молэ они [253] якобы превратились в тайное общество, поставившее себе целью уничтожение папства и всех монархий и создание Всемирной республики. В восемнадцатом веке они подмяли под себя масонов и создали своего рода академию (зловредными членами которой были Вольтер, Тюрго, Кондорсе, Дидро и Д'Аламбер); они же повинны в возникновении якобинства. Однако якобинцами руководило еще более тайное общество, а именно баварские иллюминаты, цареубийцы по основному роду деятельности. Таким образом, согласно Баррюэлю, Французская революция была итогом давнего заговора.

Даже Наполеон требовал от своих осведомителей донесений о деятельности тайных обществ. Составителем этих донесений был Шарль де Беркхайм, который — по примеру всех шпионов и доносчиков — черпал информацию из открытых источников и подавал как сенсационные открытия то, о чем Наполеон и сам мог бы прочесть в книгах маркиза де Люше и аббата Баррюэля. Судя по всему, леденящие душу описания директората Неведомых Властителей, [254] способных править всем миром, произвели на Наполеона такое впечатление, что он решил доказать, что и он ничем не хуже.

В «Мемуарах» Баррюэля ни слова не сказано о евреях. Однако в i8o6 году он получил письмо от некоего капитана Симонини, который утверждал, что Мани (основатель манихейства) и Горный Старец (великий магистр тайного ордена убийц и, следовательно, могучий союзник ранних тамплиеров) были евреями, что масонство придумали евреи и что евреи проникли во все существующие тайные общества. Не исключено, что письмо Симонини было фальшивкой, сфабрикованной агентами министра полиции Жозефа Фуше, обеспокоенного тем, что Наполеон, из политических соображений, заигрывает с французской еврейской общиной.

Баррюэль был напуган откровениями Симонини и, как говорят, даже выражал в частных беседах опасения, что публикация письма может привести к еврейским погромам. Тем не менее он написал некую «Записку» о том, что разделяет идеи Симонини, и хотя текст этот он уничтожил, слухи о нем успели расползтись. Они, впрочем, [255] не дали никаких заметных результатов вплоть до середины столетия, когда иезуиты не на шутку обеспокоились антиклерикальной деятельностью отцов итальянского Рисорджименто, таких как Гарибальди, имевших связи с масонами.