Одна из рассматриваемых дзэн-буддизмом проблем состоит, в частности, в том, что чем настойчивее внутреннее сознание верующего стремится прервать все связи с окружающей действительностью, тем больших усилий от него при этом требуется.

Так и в актерской жизни: чаще всего от артиста требуется оставить свое «Я» за сценой и вжиться в роль своего персонажа. Актер, воплощающий на подмостках конкретный образ, старается максимально перевоплотиться в облик своего героя и в идеале пытается даже мыслить присущими ему категориями – старается примерить на себя его шляпу, если уж говорить принятым нами образным языком. И пока он таким образом трудится, пока живет проблемами своего сценического образа, его собственное «Я» отдыхает за сценой – «находится в отпуске».

Игра в «кого-нибудь» также позволяет нашему «Я» выйти за горизонты обычного сознания – за рамки, в которых оно пребывает, как фотокарточка у нас на столе.

Зачастую в обыденной жизни актеры отличаются большой застенчивостью; в этом случае роль дает им возможность реализовать свой потенциал – дарит им «магический плащ» перевоплощения. В той же обыденной жизни нас отнюдь не прельщает перспектива прослыть безнадежным глупцом, скоморохом или клоуном… А вот выступая под маской шута, когда она всем хорошо заметна, а роль ваша понятна и изначально дарит «прощение» каждой вашей «актерской» шалости, мы можем позволить себе исполнять подобную роль самозабвенно, получая удовольствие от своего актерского мастерства и не причиняя ущерб своему общественному положению. Да оно и не может пострадать: слыть талантливым актером престижно.

Зрителю же, как правило, совершенно безразлично, что представляет собой актер в реальной жизни – мыслитель он по складу своего характера или совсем даже наоборот; зрителю важно только одно: насколько талантливо актер исполняет взятую на себя роль, насколько он сумел «вжиться» в образ своего сценического героя, насколько плотно маска сценического персонажа срослась с его собственным лицом. А при таком восприятии на сцене перед «критическим взглядом» зрителя «живет» уже не актер, а «возвращенный им к жизни» сценический персонаж. Это он, персонаж, проделывает у нас на глазах то, что проделывает, и ответственность за все проделки лежит только на нем, но никак не на актере. Маска заранее принимает на себя всю «вину за содеянное» тем, кто ее наденет.

А вот без маски наше «Я» рискует вызвать весь шквал неудовольствия окружающих только на нас самих. Именно поэтому многие из тех, кто сумел – пусть на уровне подсознания – найти правильную оценку нашей способности к перевоплощению, с неиссякающей настойчивостью обращаются к магии масок – к набору мыслеварительных шляп, как мы условились именовать эту деталь нашего «туалета».

К примеру, люди несдержанные на слово, разнузданные, вздорные, когда испытывают необходимость «выпустить пар», неизменно стараются «заполучить для себя» роль заядлого спорщика или бескомпромиссного борца за отстаивание чего-нибудь попранного или кем-нибудь притесняемого. Это объясняется тем, что хотя в обыденной жизни проявление открытой недоброжелательности всячески порицается, случаются ситуации, когда выражение критики становится необходимым, и тогда роль спорщика, или точнее – «самозабвенного радетеля от имени всех остальных», становится не только уместной, но и вполне достойной нашего одобрения. Вздорный человек получает возможность проявить свою «вздорность» в позе благородного защитника, борца, неутомимого отстаивателя общественных интересов и – кого мы там еще забыли?

Этой традиционной роли завзятого спорщика соответствует черная мыслеварительная шляпа, «принцип воздействия» которой будет описан ниже.