Припарковавшись у забора, я покосилась на Куки. Заброшенную психушку чуть-чуть подремонтировали, территорию расчистили и обнесли новехонькой сияющей рабицей. Достав ключ, я спросила у Куки:

— Ты точно к этому готова?

Она никогда не видела сестру Рокета — Синюю Незабудку. И никогда не знакомилась с сестрой офицера Тафта — Ребеккой, которую мне нравилось называть Сахарной Сливой. Отчасти потому, что она умерла в пижаме, на которой были нарисованы сахарные сливы, а отчасти потому, что называть ее Сливой было приятнее, чем всеми теми именами, которые приходят на ум, стоит на нее взглянуть. Слива — та еще головная боль. С уймой проблем.

Глядя огромными глазами на здание, Куки кивнула, повернулась ко мне и, прикусив губу, нервно сказала:

— Тебе придется переводить.

— Не переживай, все сделаю, — отозвалась я.

Пройдя через ворота и поковырявшись в замках главного входа, мы осторожно вошли в дурдом. Куки осторожничала, потому что не очень-то любила заброшенные психушки. Особенно те, что с призраками. Я осторожничала, потому что вовремя последней встречи с Рокетом вела себя не очень-то вежливо. И это слабо сказано. Он мне сообщил, что Рейес умрет. А мне эти новости, мягко говоря, не понравились. Если честно, никогда в жизни мне не было так стыдно. В тот день я не нашла ничего лучше, чем угрожать пятилетней девочке — то бишь сестре Рокета — жуткой расправой.

Едва подумав об этом, я съежилась. Куки заметила, потому что ковыляла я прямо рядом с ней.

Снаружи убирали и тщательно следили за порядком, но внутри психушка напоминала руины после бомбежки. На полу вперемешку с мусором и черт знает чем еще валялись куски осыпавшейся штукатурки. Здесь не раз праздновали торжество жизни. Одного взгляда хватало, чтобы понять, как часто сюда вламывались любители потусоваться вдали от чужих глаз. Стены были разрисованы аэрозольной краской. Повсюду валялись пустые банки из-под пива и колы. То тут, то там на глаза попадались использованные презервативы, при виде которых хотелось вывернуться наизнанку. Да уж, было бы неплохо хорошенько здесь прибраться.

— Раньше он никогда на тебя не злился? — спросила Куки, прекрасно зная, как тогда все закончилось с Рокетом.

— Нет, но теперь наверняка злится. А если не злится, то мне будет еще хуже, чем сейчас.

— То есть ты хочешь сказать, что заслужила его гнев?

— Ага.

Но возразить Куки не успела. Я вздрогнула, услышав оглушительный крик, от которого по коридорам пронеслось эхо. Юный голос действовал на меня, как звук от ногтей, царапающих по школьной доске. Такое не каждый день услышишь.

— Где, бога ради, тебя черти носили?!

Передо мной появилась Слива. Как обычно, длинные волосы растрепанными локонами висели вокруг симпатичного личика. Когда она утонула, пижама измазалась, но по-прежнему была розовой и выглядела очень миленько. В отличие от самой Сливы.

Отвечать я не торопилась. Она видела, как меня в тот день прорвало, и я понятия не имела, злится она на меня до сих пор или нет. Призраки могут долго и нудно хранить обиды.

— Привет, детеныш, — в конце концов сказала я.

Краем глаза я видела, что Куки смотрит туда же, куда и я, хотя и не могла по-настоящему увидеть прелестную девочку, вставшую у нас на пути. Честное слово, Куки славнее всех на свете! И с ней куда удобнее, чем с тростью. Вместо того чтобы таскать повсюду металлическую палку, я могла опереться на Куки. А Куки наконец побывала там, где живет Рокет. То есть все остались в выигрыше.

— Ну так как? — спросила Слива. — Где тебя носило? Он очень расстроен.

— Сердится на меня?

Она сложила на груди маленькие ручки:

— Никак не хочет прекращать.