Фрунзик быстро вернулся на свой стул:

– Ну и спасибо, свободен.

Это было так неожиданно, что я подумал, не ослышался ли? Посмотрел вопросительно на рацию, она ответила мне убедительным шуршанием.

– Иди, иди, у нас больше нет вопросов, – повторил Фрунзик.

Я неуверенно поднялся. Не нравилось выражение лица пожилого милиционера: смотрел куда-то мимо меня.

Сделал шаг к выходу, ожидая, что вот-вот остановят.

Пожилой милиционер кашлянул:

– У нас-то нет вопросов, а у тебя, сынок, к нам тоже нет?

– Какие могут быть вопросы?

– Мы упомянули, что пропали пять человек, а сколько аниматин показали?

– Четыре.

Фрунзик деланно хлопнул себя по лбу:

– Совсем забыл про сегодняшнюю!

Вынул из середины папки карточку: девушка в белом платье, с небольшим рюкзачком в руках заходила в вагон. Оптические установки слежения производили аниматины низкого качества: рванная закольцовка, неестественно быстрые движения частей и смазанные детали, особенно на небольших карточках. Но этого оказалось достаточно, чтоб узнал девочку в платьице белом.

Я сел – упал – обратно на стул.

6

Я говорил быстро, с множеством подробностей. Ведь в расследовании преступлений важны детали, не так ли? Поэтому рассказывал всё, что мог вспомнить.

– Не части, сынок, – попросил пожилой милиционер. – Старайся быть кратким. Итак, говоришь, пытался шевелить пальцем?

– Ну, я не из неуважения к Судитрону, просто само получилось…

Фрунзик впервые мне посочувствовал:

– Да уж, стать отказником по чужой вине. Теперь у тебя, пацан, и надежды нет найти её. Пропала девчонка.

Я поник. Пожилой милиционер перечитал листы блокнота и сделал уточнение:

– Ты, сынок, не дрейфь. Разместить объяву в Информбюро, хорошая идея. Кроме своего индекса укажи и наш, участковый. Милицейское объявление Модератор обязан бесплатно разместить.

– Спасибо. Вы не могли бы сказать имя пропавшей?

Фрунзик нахмурился:

– В списке пассажиров нет никого, кто походил бы под её описание. Ни имени, ни лица, ни номера.

– Но так не бывает.

Впервые пожилой проявил раздражение:

– Сынок, я в ментовке уже двадцать лет работаю. Бывает всё.

Я не сдавался:

– Значит эта девочка вовсе не та, что была со мной на Почтенном Ожидании.

Фрунзик будто поменялся с пожилым отношением ко мне. Сказал покровительственно:

– Пойми, Лех, мы должны проверить все зацепки. А та это девочка или не та – по хер. Нам важно установить, был ли факт пропажи ещё одного пассажира, то есть этой девочки, или она недокументированный дефект оптической установки слежения?

Пожилой милиционер решительно подвёл итог:

– Беги в Информбюро. Капитан сейчас напишет справку твоему начальнику, чтоб освободил до конца дня.

Пока Фрунзик писал, пожилой милиционер по-доброму спросил, убрав из голоса интонацию безразличия:

– Я, сынок, детективы пишу, хобби такое. В 1883 году издали роман «Клуб экспресс-убийств». Пишу под псевдонимом Юра Борос, слыхал?

Я неопределённо пожал плечами. Не хотел обидеть милиционера.

Тот продолжал:

– Хотел спросить вас, железнодорожников… Сейчас работаю над романом «Знак Звезды».