Адмирал, узнав его, издал радостный возглас, растроганно пожал ему руку и сказал:

— Ну, Харди, как протекает сражение? Как складывается день для нас?

— Удачно, милорд, очень удачно! — ответил Харди. — Мы уже захватили двенадцать кораблей.

— Надеюсь, ни один из наших кораблей не потерял своего флага?

— Ни один, милорд.

Нельсон, успокоившись окончательно, заговорил о себе и испустил тяжелый вздох:

— Я умираю, Харди, и умираю сейчас. Совсем скоро все кончится для меня. Подойдите ко мне, мой друг, — и добавил, снизив голос: — Я попрошу вас об одной вещи, Харди. После моей смерти отрежьте пучок моих волос для леди Гамильтон и отдайте ей все, что будет мне причитаться.

— Я поговорил с хирургом, — ответил Харди, — он твердо надеется сохранить вам жизнь.

— Нет, Харди, нет, — ответил Нельсон, — не пытайтесь меня обмануть. У меня разбит позвоночник.

Долг службы требовал присутствия Харди на палубе. Он пожал раненому руку и поднялся наверх.

Нельсон подозвал хирурга. Тот был занят лейтенантом Уильямом Руверсом, которому оторвало ногу. Тем не менее он подбежал, бросив на бегу, что его помощники справятся с перевязкой.

— Я только хотел спросить о своих старых товарищах, — сказал Нельсон. — Что касается меня, доктор, в вас я больше не нуждаюсь. Посмотрите, вот, нижняя часть моего тела ничего не чувствует, и эта моя часть уже холодна как лед.

Тогда хирург сказал ему:

— Милорд, позвольте пощупать вас.

И он действительно потрогал нижние конечности Нельсона, которые, утратив чувствительность, теперь были безжизненны.

— О! — настаивал Нельсон. — Я хорошо знаю, что говорю: меня уже щупали, подобно вам, Скотт и Бэрк, и я не чувствовал их прикосновений так же, как не чувствую сейчас ваших. Я умираю, Битти, умираю.

— Милорд, — ответил хирург, — к несчастью, я уже бессилен изменить для вас что-либо.

Произнеся этот последний приговор, он отвернулся, чтобы скрыть слезы.

— Я знал это, — ответил Нельсон, — я чувствую, как при дыхании что-то поднимается в моей груди.

И он положил свою руку на то место, на которое показывал.

— Благодарение Богу, — прошептал он, — я исполнил свой долг.

Доктор уже был не в силах облегчить участь Нельсона: он отошел, чтобы позаботиться о других раненых. Но в это время снова подошел Харди, который, прежде чем во второй раз покинуть палубу, послал лейтенанта Хилла с ужасной новостью к адмиралу Коллингвуду.

Харди поздравил Нельсона, хотя тот и был уже в объятиях смерти, с решительной и полной победой. Он сообщил ему, что, насколько в состоянии судить, в руках англичан оказались пятнадцать кораблей французского флота.

— Я держал пари на двадцать, — пробормотал Нельсон, затем, внезапно вспомнив про Направление ветра и признаки бури, которые он наблюдал, добавил:

— Бросайте якорь, Харди! Бросайте якорь!

— Полагаю, командование флотом возьмет на себя адмирал Коллингвуд, — произнес капитан флагманского корабля.

— Нет, по крайней мере, до тех пор, пока я жив, — ответил раненый и поднялся, опираясь на руку. — Харди, я вам сказал, бросьте якорь, я хочу этого.

— Я сейчас отдам приказ, милорд!

— Заклинаю вас, сделайте это, осталось пять минут, — затем, понизив голос, который, слабея, стал похож на глухое рычание: — Харди, — заговорил он, — вы не бросите мое тело в море, я прошу вас.