Шейх нахмурился: в голосе жены было что-то иное, не позволившее ему поверить ей.

— Ты все еще переживаешь из-за резких слов моей матери, так?

— Я так хотела ей понравиться! — всхлипнула Зара. — А она меня сразу невзлюбила… За что?

— Леди Элоиза еще полюбит тебя, вот увидишь. Надо просто немного подождать. А теперь давай оденемся и спустимся к ужину.

— Иди один, — покачала головой Зара, — и попроси, чтобы мне прислали что-нибудь сюда. Я… я не хочу новых сцен.

— Что ж, — задумчиво произнес он, — возможно, ты и права, так будет лучше. Но ничего, уже завтра все будет по-другому.

Зара грустно улыбнулась ему. По-другому уже не будет никогда. Ни завтра, ни послезавтра…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Шло время, и Зара все больше укреплялась в своем решении уехать. Леди Элоиза изыскивала сотни предлогов свести Джамала и леди Каролину, не говоря уж о том, что едва ли не каждый вечер приглашала последнюю на ужин.

Однажды карета леди Уэлшли почему-то не приехала за ней, и мать чуть ли не насильно отправила Джамала провожать ее. В другой раз, за столом, леди Каролина устроила «вечер воспоминаний», затеяв разговор довольно личного характера, какие обычно не ведутся при посторонних, давая тем самым понять, что просто не замечает Зары или, по крайней мере, совершенно не принимает ее всерьез. Берберка чувствовала себя лишней и ужасно мучилась, но встать и уйти не позволяли приличия; кроме того, это выглядело бы как вызов, а еще больше обострять отношения с леди Элоизой ей совсем не хотелось. Но причина ее страданий заключалась не только в этом. Джамал и Каролина прекрасно смотрелись вместе. Из них могла бы выйти чудесная пара, и его мать делала все, чтобы так и случилось. Настроение Зары падало, как барометр перед штормом, и в тот день, когда леди Уэлшли снова явилась в замок, желая: «покататься верхом с леди Элоизой», берберка поняла, что ее терпению пришел конец. Предлог был вызывающе прозрачен: все знали, что мать Джамала неважно чувствовала себя в последние дни, и ни о какой совместной верховой прогулке заведомо не могло бытъ и речи.

Как и следовало ожидать, сославшись на не здоровье, леди Лендфорд предложила сыну поехать вместо нее. Зара надеялась, что хотя бы на этот раз Джамал даст ясно понять, что их неуклюжий заговор ему надоел, и откажется, однако все его протесты выглядели довольно жалко, и дело кончилось тем, что он пошел переодеваться для прогулки.

С трудом сдерживая гнев, Зара высказала ему все, что думает по этому поводу.

— Мне бы не хотелось выглядеть грубым, дорогая, — со вздохом ответил он, — но ты, безусловно, права. Попытки моей матери разлучить нас слишком откровенны, и я обязательно с ней поговорю. Обещаю тебе, это в последний раз… Кстати, если хочешь, можешь к нам присоединиться.

Заре показалось, что ей дали пощечину. Она не ожидала от него подобной бесчувственности.

Он что, действительно не понимает? Широкая одежда пока что скрывала ее изрядно округлившийся живот, но скоро не поможет и она. Сама мысль о конной прогулке внушала ужас. А что, если лошадь понесет? А если споткнется и сбросит ее? Что будет тогда с ребенком? О нет! В отличие от Джамала, теперь ей приходилось думать, не только о себе и своих удовольствиях.

— Извини, но сегодня я что-то не в настроении, — холодно ответила она.

— Дорогая, ты нездорова? — встревожился Джамал.

— Да, дорогой, и довольно давно, — не удержалась от колкости Зара. — И у моего нездоровья есть название: беременность!

— Неужели ты полагаешь, что я забыл об этом? — Его улыбка лучилась нежностью и любовью.