— Кто ты? — в панике вскричала она. — Что тебе надо?

В это мгновение вспыхнул факел, выхватив из темноты лицо незваного гостя, и Зара в ужасе отшатнулась.

— О, моя маленькая принцесса узнала меня, — раздался знакомый голос. — Да, это и в самом деле я, явился к тебе из твоих ночных кошмаров.

— Джамал! Да поможет мне Аллах! Как тебе удалось.

— Можешь призывать Всевышнего сколько угодно, но на помощь его не рассчитывай. Пришел час расплаты.

— Мне достаточно только крикнуть, и сюда сбегутся мои воины, — пригрозила Зара, немного оправившись от испуга.

— Твои воины? — издевательски рассмеялся Джамал. — Они слишком крепко спали. Теперь остались только мои воины.

— Но часовые…

— О них позаботились в первую очередь, прервал ее шейх. — Мне, право, жаль, что я не могу засвидетельствовать свое почтение кади Юсуфу, но ничего, найдется немало охотников сделать это за меня: султан очень щедр, когда речь идет о голове его врага.

Зара всматривалась в лицо шейха, тщетно пытаясь отыскать следы былой снисходительности. Оно казалось теперь высеченным из камня; губы сложились в тонкую линию, а глаза были холодны как лед и не выражали ничего, кроме презрения. Зара медленно поднялась на ноги и, не дрогнув, встретила его взгляд. Что бы он ей ни уготовил, она не станет унижаться и молить о пощаде. Он ведь и не подозревает, что предательство и так не прошло для нее безнаказанно, что она расплачивается за него бессонными ночами и страшным грузом на душе… Ну и пусть! Объяснять это было бы слишком унизительно.

— Ни тебе, ни другим воинам султана не поймать отца! — резко ответила берберская принцесса. — Он слишком умен, чтобы дать себя убить.

— Возможно, ты и права, — криво усмехнулся Джамал. — Но у меня теперь в руках его дочь. Однажды он уже попался, пытаясь освободить тебя, и попадется снова. — Его глаза недобро блеснули: — А теперь раздевайся.

— Что?!

— Я сказал, раздевайся, — спокойно повторил он. — Гарун позаботится, чтобы нам никто не помешал.

— Если ты так решил меня наказать, я…

— Наказать? — глумливо расхохотался Джамал. — Разве делить со мной ложе — наказание? Разве это ты чувствовала, когда я прикасался к тебе? Из тебя могла бы получиться неплохая актриса, моя гордая принцесса, но лишь при одном условии: если бы ты умела лгать. Могу поклясться, что ты стонала в моих объятиях не от отвращения, а от удовольствия! Вспомни хотя бы серебряные шарики… О, вижу, что ты их не забыла! И наслаждение, испытанное тобою тогда, тоже наверняка не стерлось из твоей памяти!

В это момент Зара от души ненавидела Джамала. Он не должен был, не имел права напоминать ей о тех сладостных минутах, что она пережила в его спальне.

— Я притворялась! — воскликнула она. Ей не оставалось ничего другого, как продолжать лгать. — Думай что хочешь, но я пошла на это ради моего отца, ради моих соплеменников, томившихся в твоем плену!

— Ты лжешь! — взревел Джамал, чувствуя, что готов убить ее. Это предательство было еще страшнее прежнего. Да как она смеет отрекаться от своих собственных чувств, перечеркивать все хорошее, пережитое ими вместе? — Лжешь! Но если в твоих словах есть хоть крупица правды, то ты просто шлюха. Шлюха по природе своей, по образу мыслей и по поведению, а история с отцом лишь оправдание твоего падения, к которому ты и так была готова и которого хотела.

— Нет, все было не так! — слабо пыталась защищаться Зара.