– Мне надо посовещаться со жрецами.

Солдаты, опустив копья, отступили, тотчас смешавшись с толпой сановников.

– Хорошо, посовещайся… Только советую не затягивать с решением и прислушаться к собственному разуму, а не к чьим-то словам, а то мои боги могут не выдержать долгого ожидания, и я не смогу остановить их, – продолжил Кортес с суровым видом.

Жилище императора по своему убранству, почти лишенное внутренних перегородок, во многом превосходило лучшие европейские дворцы. Стены были украшены барельефами каких-то мифических персонажей, на которых были изображены звери и птицы, стены покрыты орнаментом, а по углам стояли идолы с оскаленными пастями, вырезанные из местного кедра.

Вечером следующего дня, когда солнце начинало клониться к закату, опалив багрянцем росшие на склонах ели, император в сопровождении сотни вельмож и такого же количества стражи вышел из дворца. Впереди в черной одежде, с длинными спутанными волосами шли двое жрецов и во все стороны из высокого глинистого сосуда кропили кровью дорогу.

– Что за дьявол?! – выглянул из окна Кортес. – Что это еще за балаган? Уж не идут ли они нас поджаривать? Лейтенант!

– Да, капитан. – На окрик командора из соседней комнаты выскочил невысокого роста с аккуратной рыжеватой бородкой молодой мужчина.

– Всем тревога! Навести ружья на эту ряженую толпу. Не хватало нам сдохнуть в этой чертовой дыре под ударом жертвенного ножа.

– Да, командор!

– При малейшей опасности стрелять на поражение!

– Слушаюсь, капитан, – тотчас отозвался лейтенант и, позвякивая шпорами, вышел из комнаты.

– Вы зря беспокоитесь, командор, – миролюбиво произнесла Малинче. – Никто не собирается вас прикончить на жертвенном алтаре. Если бы ацтеки хотели, то сделали бы это значительно раньше, еще на подходе к городу. Они полагают, что вы бог, Пернатый змей или что-то в этом роде. Вот поэтому и не осмеливаются нападать.

– Что же будет, когда они все-таки поймут, что я соткан из мяса и костей?

– Советую вам не разочаровать их и убедить, что вы действительно божий человек. Вряд ли когда-нибудь ацтекские императоры приходили в дом к чужеземцу. Так что нужно его уважить и встретить у самого входа.

Звуки барабана усиливались, заставляя горожан выходить из своих жилищ навстречу шествующему императору.

Монтесума никогда не появлялся без сопровождения вельмож и многочисленной стражи, и сейчас, сомкнув вокруг него плотное кольцо, они не давали рассмотреть даже его одеяние. Чаще всего приходилось видеть лишь носилки, в которых за плотным балдахином прятался император. Если уж очень повезет, то можно было лицезреть часть его сандалии с золотой подошвой.

В этот раз все выглядело иначе.

На Монтесуме была шерстяная накидка с вышитыми на груди орлами. На голове, отзываясь на каждое дуновение ветерка, высокая шапка из длинных перьев, украшенная золотом. В эти минуты, несмотря на свой императорский наряд, Монтесума казался доступнее прежнего: был частичкой большого города. Никто из собравшихся горожан никогда не наблюдал столь впечатляющего императорского шествия. Усиленное ритмичными ударами, оно казалось особенно зловещим. Приветствуя Монтесуму, индейцы падали ниц и вставали лишь тогда, когда процессия миновала их.

– Я никогда не видел ничего подобного, – завороженный зрелищем, произнес Кортес.