|
Втайне он опасался, что контакт с красивым, да еще и безвинно пострадавшим Робином мог поселить в сердце Эрики некие романтические мечты и положить конец ее детской непосредственности. Однако было похоже, что Эрику ничто не способно заставить измениться. Она обращалась с Тисдейлом все так же по-товарищески просто, как и тогда, когда сказала, что он носит слишком тесные воротнички. Грант заметил, что Джордж тоже исподтишка посматривает то на Тисдейла, то на Эрику и довольно посмеивается. Их взгляды встретились, и, не сговариваясь, они подняли свои бокалы в молчаливом приветствии.
— За что вы пьете? — спросила Эрика. — У меня есть тост — за успехи Робина в Калифорнии. Все с готовностью за это выпили. — Если вам на ранчо не понравится, подождите, пока мне исполнится двадцать один, и я его у вас куплю. — Думаете, вам придется по душе такая жизнь? — с живостью откликнулся Тисдейл. — Ну конечно, — ответила она и обернулась к Гранту, собираясь что-то сказать. — Не дожидайтесь двадцати одного года и приезжайте посмотреть раньше, — не отставал Тисдейл. — Это было бы очень интересно, — рассеянно ответила Эрика и спросила: — Мистер Грант (почему-то она никогда не называла его инспектором), если я возьму билеты у мистера Миллса и завезу вам их, вы пойдете со мной в цирк на Рождество? Она слегка порозовела, как будто просила о чем-то слишком рискованном. На Эрику, которая всегда говорила что думала, это было не похоже. — Конечно пойду! — воскликнул Грант. — И с превеликим удовольствием! — Значит, договорились. — Она подняла свой бокал и торжественно произнесла: — За цирк в «Олимпии» на Рождество! — За цирк на Рождество! — повторил вслед за ней Грант. |
