– Мог, – ответил я неожиданно для самого себя.

– И ты любил бы меня всю жизнь? Никогда бы не предал? Никогда бы не сказал, что я глупая или вздорная?

– Да что ты, никогда!

– И никогда не бросишь меня, не оставишь?

– Никогда!

– И никогда не станешь попрекать меня? – слезы выступили на ее изумрудных глазах,

– Да в чем?! Никогда! Никогда! – повторял я.

– Данилушка… – она обвила меня руками, прижалась и поцеловала в губы. – Я об этом даже во снах мечтать не могла! Господи, какое счастье! – шептала она.

А я видел ее глаза – глубокие, ясные. Чувствовал ее нежные губы. Обнимал ее тело, такое хрупкое и такое трепетное. Вдыхал ее тонкий, цветочный запах. Чувства переполняли меня, и словно бы какой-то свет пошел у меня изнутри. Неужели же это правда? Неужели правда?!

– Внимание, дамы и господа, застегните, пожалуйста, пристяжные ремни и подтяните их по размеру. Haш самолет начинает снижение для незапланированной посадки в аэропорту Красноярска, – сообщили по селекторной связи.

Самолет приземлился, и туг я вспомнил об Агване. Обернулся и прямо-таки столкнулся с ним взглядами. Он смотрел на меня испуганно, вжавшись всем телом в кресло, не переводя дыхания.

– Чего испугался? Приземлились мы. В Улан-Удэ нелетная погода. Не судьба, брат! – сказал я, чувствуя новые и новые приливы беспечной радости влюбленного человека.

Агван ничего не ответил, и испуг его никуда не делся.

Подъезжая к аэропорту, Аглая обняла меня и спросила:

– Данила, а зачем ты едешь в Улан-Удэ?

– Да есть одно дело, – нехотя ответил я.

– Данила, давай улетим в Питер! Брось все, как я бросаю. А я ведь все брошу ради тебя! Все!

– Аглая, милая моя, да ты же совсем меня не знаешь! Может, я и не такой вовсе, каким кажусь? Да и беден я, как церковная мышь.

– Данилушка, солнце мое! Я же прямо в душу тебе смотрю. Я все вижу – ты тот, о котором я всю жизнь мечтала. Ждала тебя и уж разуверилась, что дождусь. А тут нашла, настоящего! Полюбила я тебя, Данила. Сил моих нет, как полюбила! Давай сбежим, давай улетим в Питер! Вдвоем…

– Данила едет в Улан-Удэ, – тихо и строго сказал Агван.

– Мальчик, Данила едет куда мы решим, – оборвала его Аглая —Данила, поедем! Мне нельзя в Улан-Удэ, там меня .служба безопасности встречать будет.. Жених с меня глаз не сводит. Нельзя мне в Улан-Удэ. Давай убежим!

– Аглая, но…

– Зачем это «но», Данила? Разве любовь – это не главное в жизни? Разве не дорога я тебе? Разве не обещал ты, что никогда меня не оставишь? Данила, защити меня!

– Данила едет в Улан-Уд», —повторил Агван, и металлические нотки зазвучали в e г a детском голосе.

– Да что ты заладил! – вспылила Аглая. – Данила, неужели же ты меня обманешь – вот так, сразу? Я не верю! Я знаю, что ты меня любишь, любишь по-настоящему. Я это сердцем чувствую! Данила, давай вернемся в Питер!

Тут Агван стиснул челюсти, слезы выступили на его узких карих глазах, и он буквально закричал на весь автобус:

– Нет! У него важное дело! Он едет в Улан-Удэ!

Двери автобуса распахнулись, все двинулись к выходу.

– Агван, что ты себе позволяешь?! Почему ты кричишь на Аглаю? Это наше-с ней дело. Как мы решим, так и будет! – сказал я жестко и даже жестоко.

– Данила, ты не можешь… Данила, ты должен ехать… – забормотал Агван.