– Но бусики из засосов и укус на заднице подарила тебе не я, – отрезает Мила.

Легче рассказать, все равно ведь не отстанет. Да я и не собиралась особо скрывать ничего. Не от нее. Эта девочка не из болтливых, а вдобавок еще и одна из самых близких мне людей.

– Ладно. Ты уже завтракала? Лекарства пила? – спрашиваю обеспокоенно, потому что желтоватый оттенок лица и круги под глазками подруги делают из прекрасной девушки подобие зомби.

– Лекарства – да, завтрак – нет.

– Тогда идем, – тяну ее за рукав халата в сторону кухни.

– Давай уже выкладывай, – говорит Мила, усаживаясь за стол, а затем подпирает кулачком щеку.

Какая внимательная у меня слушательница.

Рассказываю события вчерашнего вечера в хронологической последовательности, опуская только лишь интимные детали. То, что я занимаюсь приготовлением завтрака, кстати, очень выручает. Хотя бы немного получается отвлекаться и не краснеть так сильно, как могла бы, потому что все воспоминания слишком яркие и живые. Трудно совладать с количеством эмоций, а их много. Очень очень. От некоторых ноги начинают предательски подрагивать, и даже дыхание сбивается, но я стараюсь держать себя в руках.

Ставлю тарелку с бутербродами на стол, а следом две чашки: одну с ароматным зеленым чаем, а вторую с крепким сладким кофе. Чай для меня, кофе для Милы. Даже с больным горлом подруга отказывается пить, как она любит говорить, крашенный кипяток.

– Ита а ак… – протягивает подруга, обнимая чашку ладонями. – Если он весь такой идеальный, замечательный и прекрасный. И ты покрываешься ошалевшими мурашками только при одной мысли о нем, то… Почему, Картофелина? Почему ты сбежала от него? Осталась бы и продолжила знакомство, а потом…

– Он «ветерок», Мил, – говорю я, стараясь скрыть все расстроенные нотки.

«Ветерок» – это еще одна категория людей по версии Милы, причем очень для нее болезненная и выведенная на личном опыте. До сих пор не знаю всей истории, но боль в ее глазах при любом упоминании о «ветерках» не позволяет мне выпытывать подробности, зато черты людей этой категории Мила сумела выделить и передать очень четко. Такие люди непостоянны, за ними не угнаться и не поймать… Они могут быть теплыми и ласковыми, а в следующую секунду сломают тебя, как тоненькое деревцо. Обманчивы и переменчивы. От таких нужно бежать, сломя голову. И я совершенно точно могу сказать, что Сеня именно такой.

– Ты знаешь его совсем немного, может, это не так, – рассуждает Мила, заметно погрустнев.

Эти воспоминания все еще слишком болезненны для нее. Не хочу оказаться в такой же ловушке.

– Ты ведь меня слышала. Слишком самоуверенный и несерьезный. Красиво говорит и красиво делает, но при этом еще и красиво врет, а потом пользуется девушками и даже не скрывает это. Мне хватило одного чудака на букву «эм». Второго, но другого сорта, мне не надо. Спасибо. Я с ними закончила.

– Ладно, – Мила поднимает свою чашку, словно бокал, и с лицом английской королевы произносит торжественную речь, – это был первый шаг в твою новую жизнь. Жизнь без чудаков. Теперь не они тебя, а ты их.

Смеюсь, чокаясь с этой сумасшедшей, но такой любимой девчонкой. Что бы я без нее делала?

Арсений

Сбежала. Она, черт возьми, просто сбежала. Ничего. Ни записки, ни номера телефона, ни даже фамилии. И как теперь, скажите мне на милость, я должен найти это чудо с невероятно большими и прекрасными голубыми глазами?

Бросаю ключи на тумбочку и недовольно морщусь, разглядывая несколько пар мужской обуви в коридоре своей квартиры. Рыжий снова за свое…

– Эй! – кричу, не заботясь о том, что в десять утра, скорее всего, эти олухи все еще дрыхнут.