— Ты больной… И все узнают об этом. Скоро сюда прибудет дружина, охотники, хранители…

— Никто не придёт. Я на всех станциях устроил прорывы. Хранители не справляются и дружина отправилась им на помощь.

— Подожди, так это ты тогда открыл дверь? Нас там чуть не убили, урод! — начал закипать я.

— Но не убили же, — улыбнулся он. — Это была проверка, и ты справился блестяще! Послушай, Демидов. Присоединяйся ко мне. Сам подумай, чего мы достигнем? Мне нужны толковые помощники и ты идеально подходишь…

Тут дверь аудитории снова открылась, а за ней стояли студенты, другие преподаватели, в том числе Жаров и Ирина Московская.

Мутанты тут же ожили и бросились на нас, включая Понятовского и всех остальных. Поляк ловко убил двух из них, а я обдал огнём элитника, который едва не ранил меня. После этого тот сбежал, а остальных мутантов убили преподаватели. Лишь Доброва снова «поплыла» и потеряла связь с действительностью. Она оперлась спиной о стену и начала плавно опускаться на корточки.

— Что происходит? Понятовский, Доброва, объяснитесь! — потребовала ректор.

— Мутанты… Они повсюду… Я пытался их остановить, но их слишком много, — изображая растерянность, заявил Понятовский.

— У вас все ключи, от загонов, от тоннелей. Как они могли прорваться? Это впервые за всю историю Академии!

— Их украли! На меня напали, когда я обедал у себя… Ко мне зашла Людмила, что-то спросила, а затем удар…

Понятовский старательно изображал жертву, а Доброва даже возразить ничего не могла.

— Госпожа Доброва, объяснитесь!

— Я… Почему я здесь? Что происходит? У меня урок, нужно идти… — попыталась она подняться, но её сильно шатало, и она чуть не упала.

Жаров подхватил её и немного встряхнул.

— Она не в себе, — сообщил он всем очевидный факт.

— Обыщи её, — приказала Ирина.

Жаров достал уже знакомый мне глаз и просканировал Доброву.

— Ключи действительно у неё. А ещё несколько дорогих артефактов из хранилища. К тому же у неё есть туда доступ.

— Корону не вижу… — рассматривая Людмилу, сказала Ирина.

— Короны нет.

— Выведи её. Пусть Берёзова её подлечит. Но глаз с неё не спускайте.

— Это не она, это всё… — хотел я рассказать о Понятовском.

«Не вздумай! — снова прозвучал его голос в моей голове. Имба стерпел, видимо, понимая, что это непросто так. — Иначе я расскажу и о Демидове, и о твоём мече. Я знаю, где он. Если Жарова обыщут, всё сойдётся. Я знаю, что это он тебя вывел из хранилища…»

Вот урод…

— Что вы сказали, Раскольников? — переспросила Московская.

— Я… это не она. Посмотрите на неё, она же не в себе.

— Ты стал её защищать? — хмыкнула древняя. — Вроде у вас с ней отношения не складывались, как я помню. В любом случае похвально, что ты стоишь за своего декана. Но, увы, Денис. Люди не всегда такие, какими кажутся. Но ты прав в одном. Надо во всём разобраться и мы обязательно разберёмся.

Мне хотелось всё рассказать, но кто мне поверит? Моё слово против слова преподавателя… К тому же если он расскажет про меч и его найдут, конец и мне, и Жарову. А ведь он мне помогает.

Доброву увели, Понятовский ушёл вместе с Ириной, что-то рассказывая ей. Мои друзья, наблюдавшие чуть в стороне за моим общением с преподавателями, явно с трудом сдерживались от того, чтобы подойти ко мне.