|
Не сомневаюсь, что оберегаются эти схроны со свойственной немцам тщательностью. И очень может быть, что мой знакомый Эрнест Шульц был одним из хранителей этих награбленных нацистами сокровищ. А вот что заставило хранителя насторожиться и пуститься по следу особиста Ильина, это мне предстояло выяснить. Тем более что Веневитинову так и не удалось установить, где могли пересечься пути групенфюрера Шульца и капитана Ильина. Дело в том, что задержанием Клауса Шульца руководил совсем другой человек, некий полковник Шустин, сотрудник СМЕРШ. Причем охотился он за ним с сорок третьего года. А задержал только в конце сорок пятого, когда Шульц, успевший скрыться где-то в Западной Европе, зачем-то вернулся в Восточную Германию. Кто предупредил Шустина о возможном появлении групенфюрера на принадлежащей тому вилле, установить не удалось, но полковник устроил там засаду и не прогадал. К сожалению, доставить свой ценный трофей в Москву Шустин не сумел, машина, на которой он вез группенфюрера, подорвалась на мине. Группенфюрер погиб на месте, полковник умер от ран в госпитале, а что случилось с ценностями, изъятыми на вилле, не знал никто. Более того, в рапортах о досадном и трагическом происшествии даже не упоминалось, что Шустин вынес из дома своего заклятого врага хотя бы гвоздь. Да и что он, собственно, мог взять на вилле, которая несколько месяцев служила местом постоя для солдат победившей армии, а потом и вовсе была брошена на произвол грабителей без всякой охраны. Что касается капитана Ильина, то по службе он характеризовался положительно. Имел правительственные награды. Ильин действительно служил в особом отделе армии, расположенной в Берлине, и мог быть придан группе Шустина в качестве усиления, но, увы, письменных подтверждений этому моему предположению Веневитинову обнаружить не удалось.
– Можно взглянуть? – спросил Колотов, скосив глаза на прочитанные мною бумаги. – Читай, – кивнул я. – Информация весьма поучительная. Если мои предположения по поводу герра Эрнеста были верны, то это не он стал инициатором расследования дела более чем шестидесятилетней давности. Скорее всего, до определенного момента хранитель даже не слышал о капитане Ильине, хотя наверняка знал о пропавшей шкатулке. Возможно, именно за этой шкатулкой групенфюрер вернулся на виллу, рискуя головой. А капитан Ильин либо участвовал в его аресте, либо, что более вероятно, был послан армейским начальством на место гибели полковника Шустина и арестованного им человека. Именно там он подобрал шкатулку и кинжал, а перстень, скорее всего, снял с пальца мертвого групенфюрера. О назначении самой шкатулки он тогда наверняка не догадывался, а прихватил ее из-за драгоценностей в ней хранившихся. Зато потом у него достало времени, чтобы сопоставить факты и сделать необходимые выводы. Наверняка он многое узнал и о Шустине, и о Клаусе Шульце. Но старик умер при трагических обстоятельствах, не успев передать все свои знания сыну. Ильин-младший, получив неожиданное наследство, принялся наводить справки и, скорее всего, именно он потревожил хранителя, пустившегося в далекий путь. – Старик Ильин случайно не писал мемуары? – спросил я у Колотова. – Была там какая-то тетрадка, но, честно говоря, я в нее не заглядывал, – равнодушно отозвался Вячеслав. Выходит, полковник Ильин посвятил сына в свою тайну, но, видимо, он ничего не сказал ему о ключе, открывающей таинственную сокровищницу, иначе Ильин-младший сразу же заподозрил бы неладное и принялся трясти отрока Вячеслава. О кинжале Василий Валентинович узнал, скорее всего, от Шульца и сразу же отправил по следу Колотова своего зятя. Увы, Валерий Иванович не оправдал его надежд, став жертвой хитроумной интриги, у истоков которой стоял Чистопалов. Здесь только одно странно, зачем Чистюле, человеку твердо стоящему на земле, реалисту до мозга костей, понадобилось ввязываться в романтические поиски чудесного клада, если неисчислимые богатства лежали у него под ногами. |
