— Что вы подарите детям на Рождество?

— Не знаю, — честно ответил он. Они с Элен были настолько озабочены собственными проблемами, что совершенно забыли о Рождестве.

— Ты привез Феде эту потрясающую шкатулку. Думаю, что она так счастлива, что больше ничего и не ожидает, — сказала Мариана, припоминая невиданную красоту этого необычного предмета.

— Элен накупила им кучу подарков. В этом отношении они уж никак не обделены, — усмехнулся он.

— Какие они счастливые с такими родителями. У нас будет прекрасное Рождество, вот увидишь, — уверила она сына, сжимая его руку.

Федерика была разочарована тем, что отец не составит им компанию при поездке в Запаллар, и с трудом сдерживала слезы. Элен испытывала сложную гамму чувств. С одной стороны, она ощущала облегчение, предвкушая на некоторое время освобождение от его давящего присутствия, но, с другой стороны, она привыкла к нему как беспечная муха к голове быка. Она испытывала потребность находиться возле него, хотя бы для того, чтобы провоцировать его реакцию на свое присутствие. Игнасио сухо прокомментировал ситуацию в том смысле, что у Рамона в течение последних трех месяцев уже было достаточно времени, чтобы побыть одному. Однако после их ночной беседы отец понял, что тайм-аут нужен сыну вовсе не для пребывания в одиночестве, а чтобы освободиться от жены, и это его беспокоило. Он еще не потерял надежду на то, что в один прекрасный день они проснутся и поймут, что их брак достоин того, чтобы его спасти.

Рамон проследил за удаляющимся по песчаной дороге автомобилем и помахал Федерике, которая прижалась к автомобильному стеклу своей светло-персиковой щечкой и тоже махала ему рукой.

Было очень жарко. Полуденное солнце обрушилось на землю со всей своей пылающей силой. Смахнув пот со лба рукавом, он возвратился в дом и сразу же направился в кухню в поисках Эстеллы, но там ее не застал. Он поспешно проследовал на террасу, но и там ее не было. Сердце бешено стучало в его груди в предвкушении встречи, а глаза раздраженно обшаривали гостиную. Он не хотел терять время. Наконец он пошел по коридору к своей комнате. До его ушей донесся хруст белья и звуки ее голоса, радостно напевавшего какую-то песенку.

Когда он появился в дверях своей комнаты, Эстелла испуганно отскочила. Никто не предупредил ее, что дон Рамон не поехал со своей семьей в Запаллар. Она с тревогой смотрела на него, моргая в нерешительности.

— Дон Рамон, вы меня испугали, — произнесла служанка едва слышным голосом. Она положила руку себе на шею, будто пытаясь освободиться от невидимого хомута.

— Прошу прощения, я вовсе не собирался подкрасться незамеченным. Я вообще не знал, что ты здесь, — соврал он.

— Я могу заняться вашей комнатой позже, — предложила она, бросая простыню и обходя кровать с намерением удалиться.

— Да, ты можешь сделать это позже, — согласился он, останавливая ее и хватая за руку. Она задохнулась от волнения. Затем он положил обе руки на ее плечи и прижал к стене. Ее груди ритмично вздымались в ожидании. Он заметил каплю пота, выступившую в ложбинке между ними. Рамон положил на это место палец и затем поднял его.

— Ты нервничаешь? — спросил он. Его темные глаза изучали ее озабоченное лицо.

— Вы женаты, — испуганно сказала она.

— Только номинально, Эстелла. Только номинально, — возразил он извиняющимся тоном. Потом он мягко прижался губами к ее губам. Она нервно сглотнула и закрыла глаза. Он поцеловал влажную кожу ее шеи и провел языком в направлении уха. Вкус был солоноватый, а пахло розами. Его руки нашли подол ее униформы и забрались под него, а пальцы умело исследовали мягкие линии бедер. Эстелла затаила дыхание.