|
За это время я посетила уйму стереоскопических, стереофонических, концептуальных и еще бог знает каких баров и сыта ими по горло, потому что каждый следующий был хуже предыдущего. Куда подевались старые добрые клубы, куда можно было прийти потанцевать или выпить, познакомиться с симпатичным парнем и приятно провести время, без всякой концептуализации, интеграции и стереофонии? Куда подевались нормальные бары и рестораны? Почему нужно сдабривать все это черт знает чем? Например, собачьей шерстью? А что творится с выпивкой? Ты только посмотри. Неужели я буду пить бурду с «забавным» названием «Скотч-терьер с содовой»? А собачье печенье в тарелочках для орешков? Какой-нибудь пьяный болван обязательно перепутает их с кешью, поперхнется и задохнется. Вот вам и судебное разбирательство. Чего бы я ни отдала за клуб без всяких прибамбасов, претензий и плазменных экранов. Обычная стойка с выпивкой, несколько столиков и музыкальный автомат. Может быть, бильярдный стол в углу, которым никто и никогда не пользуется. Вот что мне нужно. И этого я, похоже, никогда не найду. Этого больше нет. Во всяком случае, в Лос-Анджелесе.
Я закончила свою пламенную речь, сделала глоток мартини и поставила стакан на стойку. – По-моему, – сказала я, – вся эта затея с собаками – большая ошибка. Какое-то время мой собеседник молчал. Я решила, что он переваривает услышанное, пытаясь придумать остроумный ответ, который сразит меня наповал и поможет ему затащить меня в постель. – Ты права, – промолвил он наконец, поднялся и зашагал прочь. Я смущенно посмотрела на Сэнфорда, а он виновато посмотрел на меня. Может быть, я слишком много выпила, но мне показалось, что он сочувственно покачал головой. До чего же я докатилось, если даже собака меня пожалела? Я огляделась, но мой новый знакомый словно испарился; по-видимому, он отправился на поиски женщины, которая не будет разглагольствовать как умалишенная, которую на время выпустили из психушки. – Какой лапочка, – сказала Клэр за моей спиной. – У тебя что-нибудь вышло? – Не похоже. По-моему, теперь он будет сторониться женщин до гробовой доски. – Ты опять упражнялась в красноречии? – Как моя мать. Клэр погладила меня по спине. – Значит, он не выдержал первое испытание Кассандрой Френч? Что ж, чем раньше, тем лучше. – Тебе легко говорить, – вздохнула я. – У тебя на крайний случай есть Возбудимый Знанием. – Это не настоящие отношения, милая. Это просто связь. – У меня и того нет. – Я заметила, что в руках Клэр больше нет Клауса. – Где твой пес? – Я пошла в дамскую комнату, а там сидела дежурная. Мелочи у меня не нашлось. – Ты отдала Клауса вместо чаевых? – А что? – Она пожала плечами. Счастливый визг Снупи возвестил о приближении Лекси. Она посадила своего компаньона на стойку, и он резво устремился к тарелке с собачьим угощением, постукивая аккуратно подстриженными черными коготками. – Я думала, ты помнишь Стюарта, – сказала Лекси. Она взяла собачью галету и принялась кормить Снупи с руки. – Какого еще Стюарта? – спросила я. – Стюарта Хэнкина, – сказала Лекси. – Хозяина бара. Вы только что болтали, как старые приятели. Он такой очаровашка. Как сказала бы мамуля: «Ой». Следующие двадцать пять минут я провела, тщетно пытаясь отыскать того, чью работу и чей клуб я только что обругала на чем свет стоит. Все говорили, что только что видели Стюарта, но никто не знал, куда он запропастился. – Забудь об этом, – посоветовала Клэр. – Он всего-навсего парень, который владеет клубом. |
