– Знаю, – сказал он, – но я только что придумал более удачный ответ. Хочу переделать все заново.

В душе я обрадовалась, что он придает этому заданию такое значение. А может, он просто хочет сделать мне приятное? Безусловно, это мне льстит, и все же моя цель не в этом.

– Ты хочешь получить звездочку? – спросила я. – Или вопрос о хороших манерах действительно кажется тебе таким важным?

– Да, я считаю его важным, – кивнул он, и его звучный голос дрогнул. – Я хочу нравиться женщинам. И уметь достойно преподносить себя окружающим.

Дело кончилось тем, что я дала ему новую синюю тетрадь и мелок (карандаши и ручки в свое время послужили для подготовки неудавшегося побега, и с тех пор я не допускала их появления в подвале), и он принялся за работу, сочиняя новый ответ.

Я тем временем занялась Оуэном, чья работа как всегда была безупречной. Когда я поставила последнюю пятерку, он уже с нетерпением ждал своих золотых звезд и шоколадок. Мы вдвоем еле-еле нашли в таблице успеваемости место для новых звездочек.

– Ты молодчина, Оуэн, – сказала я. – Я горжусь твоими успехами.

Он вспыхнул, и я вручила ему полплитки шоколада, который он немедленно развернул и съел. Я знала, что ему не придет в голову бросить обертку на пол; Оуэн давно и успешно завершил курс по соблюдению чистоты.

Потом, уже заперев подвал, я подумала, что мне все труднее оценивать достижения Оуэна. Дело не в отсутствии прогресса, я чувствую, что скоро Оуэн воспримет все, что я могу ему дать. Настанет час, когда птенцу пора покинуть гнездо. Во время нашей первой встречи с Оуэном на стадионе «Доджер» он почему-то решил, что я буду в восторге, если незнакомый парень, от которого за версту несет пивом, прижмет меня к бетонной стене и начнет целовать. Я подумала, что такое поведение типично для большинства мужчин, которые населяют нашу планету: он был груб, неопрятен, жесток и таил в душе глубокую обиду на женщин.

Сегодня, спустя всего год и три месяца, его не узнать, словно неандертальца, который надел кроссовки. Оуэн доброжелателен, внимателен, серьезен, чуток, весел и остроумен. Я не сомневаюсь, что он будет уважать женщин дома, на работе и в любом другом месте, не утратив при этом сексуальности и мужественности. Покинув Пансион для мальчиков Кассандры Френч, Оуэн Картер станет образцовым гражданином, идеальным другом, прекрасным мужем и любовником. Но он будет уже не мальчиком. Получив диплом и выйдя из подвала, он получит право называться мужчиной.

Когда я думаю об этом, у меня на глаза наворачиваются слезы.

Как услышать то, что хочешь услышать

– Гутен морген. Их… я гулять по улица унд… эта леди… как это сказать…

Господи, турист. Мамуля пустила в ход свои чары, напав на какого-то несчастного немца, одуревшего от перепада во времени.

– Да, я все знаю. Сумасшедшая в домашнем халате. Она попросила вас позвонить мне. Сэр, я советую вам повернуться и идти прочь, причем как можно быстрее. Так вы избавите себя и меня от многих неприятностей.

В трубке стало тихо. Может быть, его телефон оснащен переводчиком?

– Ваша мама сказать… вы приехать к ней в полдень. Полдень? Я правильно сказал?

– Да, – бормочу я. – Скажите, что я приеду. А теперь отключите трубку. Ступайте осматривать достопримечательности.

– Достопримечательности?

– Голливудский бульвар, Диснейленд. Ступайте. Бегите. Держитесь подальше от этой женщины. Она ненормальная. Она убьет ваших детей и съест их мозг.

– Дас киндер? – встревоженно уточнил голос в трубке.

– Я, я! – закричала я. – Как Гензеля и Гретель.

Это решило дело.