— Сидит в кресле. Спина и голова. Куртка вроде синяя, а может, черная.

— А лицо? Какое настроение — вот что самое важное.

— Не поворачивается лицом. Зачем ему поворачиваться? Там сейчас нашим забьют... Ой, ой!

— Забили? Ну говори же!

И тут старик повернулся. Он повернулся быстро, но Борис не успел разглядеть его лицо. Борис пошатнулся, ноги заскользили, и Борис грохнулся вниз.

Но упал он во что-то мягкое. Что это было, Борис понял не сразу.

*  *  *

Юра сидит в своем классе у окна, он давно знает наизусть, что можно увидеть там, за окном: школьный двор, покрытый травой или снегом, старое дерево, на нем — темный от дождей скворечник; красная кирпичная стена, а над ней — голубые луковицы церкви, усыпанные золотыми звездами.

Однажды Варвара Герасимовна рассказала, что на месте их школы, рядом с церковью, стояла маленькая церковноприходская школа и учил детей дьячок. Интересно, чему он мог научить, дьячок?

Идет урок истории, Юра не глазеет в окно, он слушает Варвару Герасимовну.

Франция. Царствует Людовик XIII. Отважные мушкетеры мчатся, пригнувшись к спинам коней, развеваются перья на шляпах, развеваются шелковые хвосты коней. Сверкают шпаги. Защищайтесь, сударь, или я проткну вас насквозь. Так обращается мушкетер к своему смертельному врагу. Отвага и благородство. Война, похожая на игру...

И тут Юра случайно взглянул в окно.

— Ой! Посмотрите!

Варвара Герасимовна перестала рассказывать, сердито смотрит на Юру. Что еще за новости — кричать на уроке? А он вскочил и показывает пальцем в окно.

На зеленой траве в школьном дворе стоит непонятная и прекрасная птица — не птица, самолет — не самолет. И около этой серой легкой птицы ходит деловой походкой молодой географ Михаил Андреевич. Лысина блестит на солнце. Сегодня Юра не думает о том, что это странно: молодой, а лысый.

Варвара Герасимовна перестала сердиться, она тоже смотрит в окно, весь седьмой класс подбежал к окнам.

— Планер! — сказала Варвара Герасимовна. — Все-таки добыл! Вот замечательный учитель!

— Планер!

— Настоящий!

— Правда летает?

— А ты как думал! Еще как!

— А где летчик?

— Не летчик, а планерист!

— А где тогда планерист?

Открылась дверь класса, и мальчишка крикнул:

— Планер на грузовике привезли! Честное слово! Нас отпустили смотреть!

Все лица мигом повернулись к учительнице. Варвара Герасимовна махнула рукой:

— Отпускаю, бегите. Только не шуметь, идут уроки.

Но уроки в это утро уже не шли. Хлопали двери классов, топали по коридорам ноги. Быстро спускались по лестнице ребята, спешила вниз и Варвара Герасимовна. На ее румяном лице, в ее светло-синих глазах светилось огромное любопытство.

Все стояли вокруг планера и, конечно, толкались, чтобы получше разглядеть его, этот удивительный планер. На ветерке серые крылья подрагивали, в стеклах кабины играли солнечные лучи, тянулись по траве длинные резиновые ремни, похожие на огромную, какую-то великанскую рогатку.

Юра тоже стоял и смотрел, а в ногах и в спине было знакомое чувство — захочу и поднимусь в небо.

— В планерный кружок может записаться каждый... — сказал географ.

— Каждый, — прожужжало в толпе.

— Каждый! — выкрикнул радостно Юра.

Юра забыл, что у географа есть привычка делать перерывы в неожиданных местах, часто посреди фразы.

— ...каждый начиная с девятого класса, — продолжил географ Михаил Андреевич.

— С девятого! — радостно зашумели старшие, и Слава Кульков осторожно погладил планер по крылу.