В последнее время Мэри явно подыгрывала честолюбивой Генриетте. И вот ночью, после избрания королевы мая, ее разбудила Томасина Осборн, чтобы рассказать о переживаниях Генриетты. Затем они обе прошмыгнули в комнату несчастной подруги.

- Мне так жаль тебя, Генни, - сказала Мэри тихим и мягким голосом. Встав на колени перед кроватью, она взглянула Генриетте прямо в лицо: - Не придумать ли нам какой-нибудь план? Нужно показать всем, что Китти О'Донован вовсе не такая хорошая.

Генриетту даже несколько смутило такое предложение, а Томасина вообще была поражена. Но дурное быстро укореняется. В течение последней апрельской недели заговорщицы пытались придумать какие-нибудь ситуации, в которых Китти О'Донован предстала бы не в лучшем свете. Когда они в очередной раз шушукались в стороне от других, Мэри сказала:

- Предоставьте это мне. Я сумею кое-что устроить.

- Что? - поспешно спросила Томасина.

Мэри загадочно улыбнулась.

- Узнаете, что случится после майского праздника.

Томасина поежилась.

- Я так боюсь! Если бы ты знала, какой у тебя вид, Мэри. Ты задумала что-то ужасное?

- Ничего такого, чтобы приходить в ужас, - усмехнулась Мэри. - По крайней мере, мне понятны чувства дорогой Генни: нанесено такое оскорбление.

Генриетта одобрительно кивнула.

- Мы ничего не будем делать, пока не пройдет первое мая, - продолжила Мэри. - А потом я сумею унизить эту Китти. И все пожалеют, что выбрали королевой не тебя, Генриетта.

Предпраздничная неделя прошла быстро. И вот в канун праздника Китти назначила фрейлин и статс-дам. В свиту была выбрана и Томасина Осборн, одна из заговорщиц. Вечером, когда Китти, радостно взволнованная, писала письмо своему отцу, другая заговорщица, Мэри Купп, следила за ней из сада. "Так-так, наша королева мая, пример для подражания, нарушает одно из правил школы, - сказала она про себя. - Думаю, мне скоро удастся открыть всем глаза на эту Китти. Но нужно быть уверенной, что Генриетта останется на моей стороне. Если я смогу устроить так, чтобы в будущем году Генриетту выбрали королевой, тогда, конечно, она сделает все для меня".

Мэри тихо вернулась в дом и, никем не замеченная, прошла в комнату, где ее сестры уже готовились ко сну.

- Где ты ходишь, Мэри? - спросила Матильда. - Пора спать. Ведь завтра мы все должны встать рано.

- Смотри, Мэри, мы нашли на столе записку, - сказала маленькая Джен. - Это от королевы мая.

- Я не желаю читать того, что пишет королева мая. Она ничто для меня. Никогда не слышала, чтобы девочку возвышали таким смешным образом.

И все же, ты знаешь, что Китти - наша королева мая. Вот что она пишет:

"Дорогие мои первомайские подданные. Я желаю, чтобы завтра вы все явились на праздник в белых платьях и весь день не носили другого цвета.

Ваша преданная государыня, королева мая".

- Чепуха и вздор! - сказала Мэри. - Вот было бы весело не послушаться ее.

- Но этого нельзя делать! - удивленно воскликнула Джен. - Как бы тогда отнеслись к нам остальные девочки?

- Интересно, наденет ли Генриетта белое платье... - продолжала Мэри.

- Наденет, - будто не замечая иронии Мэри, ответила Матильда. - Мы все наденем, должны надеть.

Но Мэри не унималась.

- У меня есть хорошее красное платье, у тебя - синее, у Джени - желтое. Почему бы на праздник нам не надеть их? Я считаю белый цвет таким неинтересным.

Матильда укоризненно покачала головой.

- Тебе все-таки придется надеть завтра белое платье. Ты очень изменилась, Мэри. Джени и я заметили это. А все потому, что ты водишься с Томасиной и Генриеттой. Мне бы хотелось, чтобы ты побольше бывала с нами. Ведь мы твои сестры.

Глава III

Злое дело

Первого мая погода была чудесная. Холодный, пронзительный восточный ветер, обычно дующий в апреле, уступил пространство западному ветерку.