Но пусть люди говорят, что хотят. Верить можно только тому, что сам видишь и сам находишь!

7 августа 1876 года Шлиман с шестьюдесятью тремя рабочими начинает раскопки. Тем самым он дважды преступает строгие предписания Археологического общества. Во-первых, ему разрешено иметь не более пятидесяти рабочих. Во-вторых, он сразу же делит своих людей на три группы: двенадцать человек ставит у Львиных ворот, чтобы расчистить вход в акрополь, а сорока трем рабочим велит по ту сторону ворот, на территории акрополя, начать рыть котлован размером тридцать четыре метра на тридцать четыре. Восемь человек он ставит перед воротами, чтобы откопать вход в разоренную пашой «сокровищницу». Там, где работают первая и третья группы, сразу же становятся видны трудности всей затеи: почва тверда как скала, в ней часто встречаются огромные глыбы камня, и ясно, что работы очень затянутся.

Шлиман с Софьей составляют как бы четвертую группу. Господин Стаматакис должен ведь наблюдать за рабочими, так пусть он за ними и наблюдает, сколько ему угодно, ибо в эти первые дни все равно не приходится ждать чего-либо такого, за чем он, Шлиман, сам должен был бы все время присматривать! Шлиман раскапывает с левой стороны ворот каморку — вероятно, привратника. Она не достигает и полутора метров в высоту и доказывает, что даже в столь прекрасную героическую эпоху и в столь богатых Микенах далеко не все обстояло наилучшим образом: о нуждах рабов не думал никто.

Диодор, Страбон н Павсаний сходятся во мнении, что разрушенные аргивянами в 468 году до нашей эры Микены больше никогда не заселялись. Но первый же день раскопок доказывает обратное: черепки и терракотовые статуэтки, находимые на акрополе, в верхнем, толщиной в девяносто сантиметров, слое отложений, относятся к четвертому, третьему и второму векам до нашей эры. Стаматакис с досадой замечает, что его поднадзорный вовсе не настоящий археолог: едва взглянув на эти находки, Шлиман с недовольной миной отбрасывает их прочь.

Через две недели все выглядит совершенно иначе. Сразу же под этим «новым» поселением в земле находят тысячи древних черепков, а среди них немало и таких, из которых удается сложить целые сосуды. Все они ярко расписаны — пояски, спирали, самые фантастические орнаменты. Среди очень богатых находок Аттики Шлиман, пожалуй, никогда не видел ничего подобного. Эти сосуды чем-то напоминают сосуды Кипра, сосуды из египетских гробниц, с Родоса, хотя нельзя говорить об их тождестве. В дневнике Шлиман записывает: «В большинстве случаев эти орнаменты исключительно сложны и никогда еще не встречались, поэтому я напрасно бы пытался их описать. Я просто отсылаю к будущим иллюстрациям».

Это опять новый мир: спирали, волнистые линии, стилизованные листья и цветы, какие-то невиданные звери. Вот среди них какое-то существо с очень длинными ногами, лошадиным телом и головой с клювом аиста и рогами газели! Но есть здесь и очень реалистические, точно написанные с натуры газели, лошади, бараны, лебеди. Встречаются и люди — у всех них удивительно большие глаза. Но почему некоторые вазы расписаны внутри куда богаче, чем снаружи?

Еще загадка, как в Трое, но совсем иного рода. Если там это была сова, превратившаяся в Афину, то Микены находятся, видимо, под знаком коровы. Очень часто — через несколько дней их уже насчитываются сотни — попадаются разбитые фигурки коров, коровьи головы, женщины с головами коров.