— Хорош! — шевельнулся Михалыч и потянул ноздрями воздух. — Запах сразу чую! Пей, пей.

Варяг неторопливо, врастяжечку выпил ароматную жидкость и почувствовал, как огненная струйка потекла по пищеводу.

— Ну, в общем, Михалыч, ты и так все знаешь — все закрутилось в тугой узел, — тихо начал Варяг. — Был я на прошлой неделе на сходе. Причем, что странно, разговор вышел у нас нехороший. Песочили меня как коммуниста на партактиве — все по очереди выступали, критиковали. Предложили, чтобы я отдал им общак. Не нравится им, видишь ли, что я большие дела стал делать! — Он бросил взгляд на старика. Тот лежал, прикрыв глаза, и, казалось, спал. Варяг недовольно осекся: что он языком тут чешет, а Михалычу все до фени. Да и не мог он не знать о воровских делах. Хотя последнее время старик сиднем сидел в своей серебряноборской берлоге, не высовывая носа, сведения со всей России, а тем паче из Москвы стекались сюда тонкими струйками.

Вдруг Михалыч дернул головой и громко заметил:.

— Нет, Владик, не все так просто, как ты говоришь. Тут не в ворах только дело. Не знаю, как Максим, но слыхал я, что Закир чей-то серьезный заказ сейчас выполняет.

Это было Варягу не в новость, но он решил на всякий случай прощупать Михалыча.

— И чей же? — спросил он.

— Сдается мне, взяли Закира в разработку, — отозвался Михалыч, — люди в погонах с крупными звездами. И если он на тебя бочку катит, то не по собственной инициативе, а потому, что так его научили.

— Кто? — Варяг подумал: «Вот так Михалыч! Все сказывается старым да немощным, а ведь он, пожалуй, не меньше моего знает».

Старый вор крякнул и, скинув плед, резко выпрямился и сел на диване.

— А ну-ка, Владик, плесни и мне коньячку для бодрости.

Вылив в глотку «Реми Мартен», Михалыч устремил пристальный взгляд на Владислава.

— Каша заваривается покруче, чем ты думаешь. Слыхал я о твоих неладах кое с кем из воров — и тут не в общаке дело. Общак — только повод. Ты же читаешь газеты, телевизор смотришь… Сам знаешь, что в Кремле творится.

— Да при чем тут Кремль, Михалыч, — махнул рукой Варяг. — Мы как-то всегда ухитрялись от Кремля подальше держаться. Чего нам в их дела лезть. Пусть они там сами разбираются. Нам же довольно своих гешефтов с эмвэдэ…

— Не перебивай! — недовольно прервал его старик. — Ты дослушай до конца!

При том тут Кремль, что «Дед» совсем плох стал — не сегодня завтра объявит о своей отставке! Вот тут-то вся карусель и закрутится!

— Ха-ха-ха! Да ты, Михалыч, фантазер! — хохотнул Варяг. — Чтобы «Дед» добровольно власть отдал — да не такой он мужик! Он из Кремля только ногами вперед выедет. Какая там отставка!

Михалыч покачал головой.

— Чудак ты, Владик. Вроде умный мужик, всю Россию под своим контролем уже сколько лет держишь, а таких простых вещей прочухать не в состоянии. Что-то готовится интересное. То-то ведь все сейчас засуетились — ты глянь: и менты, и военные. Особенно военные — сейчас они опять кашу заварят в Чечне, помяни мое слово! И уж тогда-то их не остановишь. Проутюжат там все так, что Терек галькой засыплют и горы сровняют с долинами. Да и у нас в Москве большие разборки пойдут. Ведь эта история с генеральным прокурором, которого все уволить хотят, да никак не могут, неспроста возникла. Вся эта возня — только подготовка к главному: кое-кто хочет убрать «Деда» и поставить своего человека. По-тихому, по-мирному, без скандала. Может, ему на ушко что нашептывают, внушают. А может, и припугивают — кто их разберет.