– Отлично! – обрадовался Фрэнк. – Обычно мне за такое приходится платить.

– Тебе я всегда помогу бесплатно. – Я подала ему бокалы, один за другим, Фрэнк вытер их о рубашку и потянулся за бутылкой.

– Ну, рассказывай, – начал он, – каков наш Сэмми в постели?

Мы прикончили первую бутылку, а на второй застряли. Фрэнк пересказывал мне сплетни агентов – то, о чем в других отделах не знают. Я прекрасно понимала, чего он добивается, но все равно рада была знакомым именам, словечкам, шуточкам на грани, рубленым, ритмичным фразам. Мы без конца вспоминали разные случаи: как однажды я была на вечеринке, а Фрэнк должен был кое-что мне передать и подослал ко мне другого агента – тот изображал отвергнутого поклонника, завывал под окном, как Стэнли Ковальски (“Лекси-и-и-и-и-и-и!!!!!”), пока я не вышла; а в другой раз мы с Фрэнком обменивались новостями на лавке в Мэррион-сквере, и вдруг откуда ни возьмись мой сокурсник, и я разоралась, обозвала Фрэнка старым извращенцем и сбежала. Все-таки хорошо, что Фрэнк зашел. Раньше гости у меня не переводились – то друзья, то бывший напарник, засиживались далеко за полночь, пили, музыку слушали, но в последнее время никто у меня не бывал, кроме Сэма, и давно я так не смеялась, и давно уже не было так хорошо.

– Знаешь, – заметил Фрэнк позже, задумчиво глядя в свой бокал, – ты ведь пока что не ответила “нет”.

Возмущаться у меня не было сил.

– Неужели я сказала что-то, хоть отдаленно похожее на “да”?

Фрэнк щелкнул пальцами.

– Слушай, я кое-что придумал. Завтра вечером у нас оперативное совещание. Приходи и ты, хорошо? Так скорей определишься, согласна или нет.

Вот он, крючок, скрытый приманками, вот что кроется за всеми новостями, шоколадным печеньем и заботой о моем душевном покое.

– Господи, Фрэнк, – вздохнула я, – ты хоть сам понимаешь, до чего ты предсказуем?

Фрэнк ухмыльнулся как ни в чем не бывало.

– Ну попытаться следовало. Правда, приходи. До понедельника никто этим делом, кроме нас с Сэмом, не занимается, вот мы с ним и обсудим то, что удалось накопать. Разве тебе не интересно?

Интересно, конечно. Фрэнк хоть и много чего рассказал, но упустил главное: что она была за человек. Я уселась поудобнее на матрасе, зажгла очередную сигарету.

– Так ты всерьез думаешь, что у нас получится?

Фрэнк помолчал, плеснул себе еще вина, помахал бутылкой у меня перед носом; я мотнула головой.

– В обычных обстоятельствах, – ответил он наконец, откинувшись на спинку дивана, – я бы не очень-то рассчитывал на успех. Но обстоятельства не совсем обычные, и кое-что играет нам на руку, помимо самых очевидных вещей. Для начала, девушка эта существовала всего три года. Тебе не придется вникать в целую историю жизни. Не придется встречаться с ее родителями, братьями-сестрами, ты не рискуешь столкнуться с подругой детства, никто не спросит, помнишь ли ты первый школьный бал. А во-вторых, жизнь ее в эти три года была ограничена узкими рамками: она общалась с небольшой компанией, училась на не самом людном факультете, работу не меняла. У тебя нет задачи вписаться в широкий круг родных, друзей, коллег.

– Она писала диссертацию по английской литературе, – заметила я. – А я в литературе ни бум-бум. В школьном аттестате “отлично” – ну и что из этого? А жаргоном я вообще не владею.

Фрэнк пожал плечами:

– Лекси, насколько мы понимаем, тоже не была специалистом, но у нее получилось. Она смогла, ну а ты чем хуже? Опять же, и здесь нам повезло, это не фармацевтика и не инженерное дело.