Я повернулась к реке и увидела Эрвина Боу в жемчужном балахоне – священнослужителя и по совместительству информатора Иноземного ведомства. Раньше он работал в Храме Белого огня, но теперь был вынужден перейти в часовню при Академии.

– Здравствуйте, Эрвин! – удивленно отозвалась я. – А куда вы плывете в такой поздний час?

– В Академию. – Седовласый священник вздохнул: – Скоро к нам приезжает архиепископ Саусберийский, из самого Асерина. Надо, чтобы все было идеально. А у меня служки то алтарь чем-то не тем протрут, то орган так тщательно начистят, что дырки в трубах появляются. Мне тяжело их ругать – они обижаются, хотели же, как лучше. Вот, приплываю по ночам, ликвидирую последствия рьяной службы.

– Вы святой человек, Эрвин!

– Скажите это моему исповеднику, – хмыкнул священник. – Вас подвезти?

– Будет замечательно.

Мы плыли мимо квартала Новых Богачей. Окна местных особняков светились тепло-оранжевым: большинство шолоховцев сегодня будут бодрствовать до полуночи, чтобы посмотреть праздничный фейерверк.

– Кстати, об архиепископе… – Эрвин погладил короткую бороду, – Тинави, могу ли я обсудить с вами одну проблему? Чисто гипотетическую, конечно.

– Легко! Гипотетические проблемы и гипотетические решения – мой конек. Называется невроз. Что такое?

Эрвин пожевал губами, прежде чем скромно проговорить:

– У его высокопреосвященства Ноа де Винтервилля, скажем так, далеко не самый лучший на свете характер. Возможно, самый худший характер, да простят мне боги такие слова. В общем, есть шанс, что кто-нибудь из наших служащих в какой-то момент потеряет накопленную годами мудрость и поддастся греху сквернословия или даже рукоприкладства. Скажите, в этом случае для закона имеет значение, остановим ли мы такое нарушение сразу или позволим греху сначала осуществиться?

– Вы что, подпольно планируете избиение архиепископа?! – подавилась словами я.

– Конечно, нет! – ахнул оскорбленный Эрвин. – Просто поверьте: всякий раз, когда приезжает Ноа, кто-то пытается сломать ему нос. Я начинаю думать, что провидение хочет, чтобы однажды это случилось. Потому и спрашиваю. Гипотетически…

После того как мы обсудили все гипотетические последствия гипотетической драки и я отнюдь не гипотетически посоветовала Эрвину держать своих служек в гипотетической узде – еще не хватало нам международного скандала! – священник парадоксально повеселел.

– Спасибо за консультацию, – поблагодарил Эрвин. – Буду ссылаться на вас в попытках сдержать их ярость. Кстати, вам удобно, если я высажу вас здесь?

Мы уже были на Стариках. Черепичные крыши, узкие фасады, платаны и липы – узнаваемый пейзаж этой части города. Я попрощалась с Эрвином и по крутым скользким ступеням поднялась на набережную канала.

Он стоял на мосту Неразгаданной Потери и, перегнувшись через перила, смотрел вниз. То ли на свое отражение, что было бы странно, ибо Дахху – не нарцисс; то ли на редкую кувшинку, о которой можно упомянуть в энциклопедии.

Темно-русые волосы друга вились мягкими кольцами. Полосатый шарф бахромой цеплялся за завитушку кованого моста – но Дахху узнает об этом, только когда попробует уйти, а шарф остановит его жестким удушением. Теплые брюки, кремовая куртка, сумка через плечо, набитая тетрадями и перьями, – все привычное. Вокруг друга рябила голубоватая сфера атмосферного купола – вместо зонта.

Я подбежала к Дахху со спины.

– Хей-хей! – прокричала я ликующе.

Купол мгновенно лопнул. Дахху подпрыгнул, чуть не перевалившись через перила.