Ей до сих пор трудно было поверить в то, что Бен выбрал именно ее. Это похоже на волшебный сон.

Беннет Себастьян Мастерс. Она с наслаждением несколько раз повторила его полное имя.

Генри закрутился по комнате, давая понять, что ему пора выйти. Элизабет открыла дверь спальни и выпустила его, зная, что Дункан внизу откроет Генри дверь, ведущую на двор. Эффи вот-вот явится, чтобы помочь ей переодеться. Проклятие! Ведь Эффи терпеть не может платьев с пуговицами на спине!

Впрочем, она терпеть не может все платья, которые носит Элизабет.

Генри выбежал из спальни и с громким лаем покатился вниз по ступеням. Что-то он рванул сегодня быстрей, чем обычно. Элизабет уже закрывала дверь, когда до нее донесся удар. И еще один.

Она насторожилась и прислушалась.

Внизу снова что-то грохнуло и зазвенело. А затем до ушей Элизабет донесся пронзительный визг — словно приоткрылась дверь ада и оттуда выскочила дюжина ошпаренных чертей.

Аннабел!

С места события раздавались проклятия, детский крик.

Элизабет выглянула за дверь и услышала строгий окрик Бена:

— Аннабел!

А затем — новую волну таких выражений, что и в преисподней звучат не каждый день.

Забыв о том, что волосы ее все еще встрепаны после любовных игр, не думая о том, что на ней только прозрачная нижняя рубашка, не вспоминая о больной ноге, Элизабет поспешила к лестнице. Скатилась по ней. На нижней ступеньке вывихнутая лодыжка напомнила о себе, и Элизабет упала — прямо в руки Бена.

Она почувствовала боль, но тут же забыла о ней, пораженная тишиной. Полной, абсолютной тишиной.

Она оторвала голову от плеча Бена и осмотрелась. В холле собрались все обитатели дома. На лице Дункана застыло выражение ужаса. Эффи стояла, раскрыв от изумления рот. На лицах Барбары и Хью читалось отвращение. Сара Энн, широко раскрыв глаза, наблюдала за происходящим с нескрываемым интересом.

В центре холла, не обращая ни на кого внимания, стояли Генри и Аннабел. Генри, вытянувшись в струнку, тяжело дышал. А Аннабел стояла рядом с выражением то ли вызывающим, то ли торжествующим — этого Элизабет не поняла. Пустые доспехи вновь валялись посередине холла, а рядом с ними — опрокинутый резной столик вместе со стоявшим на нем серебряным подносом для визиток.

Все это Элизабет успела увидеть в одну секунду, а затем до ее сознания дошло, что она снова оказалась в объятиях Бена. Она подняла голову и увидела его глаза, в которых играли веселые искорки.

— Элизабет!

В голосе Барбары слышалось больше иронии, чем осуждения. Впрочем, она никогда не отличалась особой тонкостью в обращении.

Элизабет знала, что должна двинуться с места. Нельзя же так долго оставаться в объятиях мужчины на глазах всей честной компании! Но Бен не отпускал Элизабет, да и ей никак не хотелось покидать надежное пристанище.

— Леди Элизабет!

Голос Хью прозвучал сухо и строго, но Элизабет давно уже не принимала этого человека всерьез.

— Я услышала… крики, — попыталась объяснить она, но язык, как и ноги, не хотел ее слушаться. И как, скажите на милость, объяснить то, что она среди дня оказалась в одной ночной рубашке, со встрепанными волосами, с раскрасневшимся лицом? — Я отдыхала, — добавила она.

Хью нахмурился и осуждающе посмотрел на Бена.

Барбара выглядела уязвленной. Сара Энн смотрела на все с любопытством.

— Я отнесу вас наверх, — сказал Бен. — Тем более что здесь, похоже, наступило перемирие. Он покосился на Аннабел и Генри.

— Я же говорила, что ей нужен друг, — сказала Сара Энн, и все обернулись к ней. Барбара и Хью, казалось, только сейчас заметили ее присутствие.