Все вокруг заволокло туманом, стало несущественным. Остались только ищущие губы, судорожно ласкающие руки и трепещущие от нетерпеливого желания тела.

Бен хотел ее. Боже, как он ее желал! Руки его заблудились в шелковистых локонах Элизабет, в то время как ее пальцы перебирали его волосы.

Громкий стук входной двери пробился сквозь розовый туман, застилавший глаза. Их поцелуй резко оборвался. Элизабет проворно отпрянула и изумленно уставилась на Бена.

Он медленно собирался с мыслями, вспоминая, где он и почему. Первое, о чем он вспомнил, — Сара Энн. Она должна быть здесь, неподалеку. В глубине конюшни промелькнули силуэты конюхов. Господи, что же это с ним происходит?

Что происходит? Это легко можно было понять, посмотрев на Элизабет, ибо с нею происходило то же самое. Лицо ее стало необыкновенно нежным, взгляд — глубоким, загадочным.

Бен приехал сюда, чтобы получить ответы на свои вопросы, но среди ответов ему попался и такой, что не понять его никогда и не объяснить словами.

— Папа?

В голосе Сары Энн было желание привлечь к себе внимание.

А в душе Бена еще бушевала такая буря, догорало такое пламя, что на ответ пока что не было сил. Тяжело дыша, он поправил выбившуюся рубашку.

— Мы оба сошли с ума, — прошептала Элизабет.

— Да уж, — согласился он.

Во всяком случае он-то уж точно сошел с ума и в гораздо большей степени, чем она. Не он ли еще каких-то двадцать минут назад всерьез раздумывал, не убийца ли Элизабет?

Она энергично тряхнула головой — так, словно хотела отогнать прочь наваждение последних минут, воспоминание об их поцелуе. Это был не просто поцелуй, и Бен знал это. Знал он и то, что Элизабет знает, что он знает это.

Господи, можно ли быть таким идиотом?

— Папа! — снова, уже настойчиво, позвала Сара Энн.

Элизабет обернулась — неохотно, как отметил Бен, — в ту сторону, откуда донесся голос Сары Энн. Погладила дрожащей рукой шею Шэдоу — и рысак затрепетал от наслаждения. Что ж, теперь Бен понимал это очень даже хорошо. Всего несколько мгновений назад он и сам трепетал от прикосновений этой женщины.

— Элизабет…

Она замерла, но не обернулась.

Бен протянул было к ней руку, но остановился на полпути.

— Я увижу вас за обедом?

Она кивнула, но так и не обернулась.

А может, так оно и лучше. Бен не мог даже представить, что он скажет ей, если она обернется.

Он оторвался от стойки стойла и пошел на зов Сары Энн.

* * *

Элизабет, сидя перед зеркалом, тщательно водила щеткой по волосам. Она мельком отметила свой неподобающий леди внешний вид, когда вошла в спальню. Растрепанные, торчащие в разные стороны волосы, помятая, усыпанная конским волосом одежда — все это было отмечено, но осталось на периферии сознания. А в центре его ярко полыхало пламя воспоминании о недавней сцене в конюшне, о поцелуях и о необычайных, неведомых ранее чувствах, родившихся в ее душе.

Так ее еще никто и никогда не целовал. Поцелуи Джейми были другими — более спокойными, целомудренными. Строгими. И уж чего он себе никогда не позволял, так это исследовать своим языком рот Элизабет во время поцелуя. А это оказалось так чудесно, так возбуждающе!

Неужели это больше не повторится? Она бы многое отдала, лишь бы вернуть, пережить еще хоть раз это невозможное, невыразимое ощущение! И, помилуй господь, но это еще не все! Она хочет большего! Она готова идти на все.