Катька скроила скептическую мину, одарила Севу очередным уничижительным взглядом и, демонстративно повернувшись к нему спиной, продолжила разговор с братом.

– Когда они примчались, мы все и впрямь в скелет на дереве поверили! А тут еще вы добавили! Сговорились, да?

– Какое сговорились? Ты что, скелет не видела?

– Да хватит прикалываться, нет там никакого скелета!

– То есть как нет? – взревел Вадька и, бросив трижды проклятый чемодан, мальчишки кинулись обратно к елке. Недоумевающая Катька поспешила следом.

Первым к дереву добежал Севка. Закинул голову, едва не уронив вязаную шапку в грязь, и пристально уставился в переплетение ветвей. Скелета на стволе не было.

– Может, не то дерево? – предположил подоспевший Вадька.

– То самое. Вон, след, где мы на чемодане сидели. Он просто… исчез.

– Как исчез? – всполошилась Катька. – Бросать не надо было. Моду взяли – чужие чемоданы без присмотра бросать!

– Скелет! Скелет исчез!

– И бутылка пропала, – несчастным голосом добавил Вадька. – Слушай, а вдруг он алконавтом был, как мой папахен? Увидел бутылку, ну и… оживел. На радостях.

Сева всерьез обдумал это предположение и отрицательно покачал головой.

– Это ж кола. Она безалкогольная.

– Ну… может, он ошибся. А потом понял и в поселок подался. Там в ларьке пиво продают, – нерешительно снова предположил Вадька.

– Вы психи? Или сами алконавты? – завопила Катька. – Пошутили и хватит!

– Мы не шутим, – тихо сказал Сева. – Скелет висел здесь, на стволе. А бутылка лежала под деревом. А теперь ни того, ни другого.

Катька впервые за весь день глянула Севе в лицо. Всмотрелась в мрачные и испуганные глаза и, разом поверив, сдавленно ахнула. Испуганно зажала рот ладошкой. Похоже, скелет, пропавший с дерева, пугал ее гораздо больше, чем просто скелет на дереве.

Ссора

– Кто Кисоньку съел? – удивилась Катька.

– Она меня имеет в виду, – криво усмехнулся Вадька, вкатывая чемодан на веранду. – Как увидела на перроне, так Кисонькой и зовет. – И он воинственно глянул на сестру.

Против ожиданий, Катька не стала ехидничать, а лишь сочувственно похлопала Вадьку по плечу.

– …а главное, они съели бедного, несчастного синьорино! – Бомбина захлебнулась рыданиями, а Севку перекосило.

Катькино сочувствие и понимание, видимо, распространялось только на родного брата. Противная малявка окинула Севу ехидным взором и проверещала:

– Бедненький Буратино!

Словно эхом из комнаты откликнулась Бомбина:

– Бедненький синьорино! Такой молодой, такой красивый…

Катька заржала и тут же состроила умильную рожицу, закатила глаза и вытянула губы трубочкой, словно для поцелуя. Сева побагровел.

– Какой позор – есть иностранцев! – продолжала вопить Бомбина. – Мы должны немедленно сообщить в милицию! Должна быть управа на этих каннибалов!

Из комнаты донесся грузный топот, дверь распахнулась, и на пороге появилась зареванная, всклокоченная Бомбина. С разгона вылетела на веранду и тут же при виде ребят затормозила, упираясь пятками в пол:

– Ах! Синьорино! Вы живы! Какое счастье! – она метнулась к Севе и попыталась упасть в обморок ему на руки.

Как и каждый раз при столкновениях с Бомбиной, Севка прянул в сторону, и гостья всем немалым весом рухнула на пол веранды. На пороге появились перепуганные Мурка и Кисонька.