В тот момент моя сестрица находилась где-то не то в Нью-Йорке, не то в Сан-Франциско в компании со своим новым увлечением, молодым жиголо Дусиком, который сыграл не последнюю роль в истории с президентом и его женой.

Вероника имеет двухъярусную квартиру общей площадью в полкилометра в одной из стеклянных башен суперэлитного комплекса «Авалон». Гонорары за ее публикации и бестселлеры о сексе позволяют Веронике иметь гнездышко во всех крупных городах мира. И когда Ника не в Экаресте (а это одиннадцать месяцев в году), в ее хоромах квартирую я.

Оказавшись в сестриных апартаментах, я первым делом позвонила Рае Блаватской. Узнав, что с Василиском, моим дорогим котиком, все в полном порядке (уезжая в столицу, я дала Рае четкие наставления по поводу кормежки животины и разъяснила, что парную говядину он кушает на ужин, а днем предпочитает печенку и потроха), и выслушав монолог, лейтмотивом которого являлся огромный прыщ, вскочивший у Раи на седалище, я перешла в наступление.

– Раечка, дорогая, ты ведь все и обо всех знаешь? – спросила я.

Рая закудахтала:

– А что случилось, Фима?

– Что тебе известно про Тамару Лисициани? – задала я коварный вопрос.

Если кто и может снабдить меня сплетнями о бывшей жене Марка, так это Рая. Беда в том, что Блаватская не умеет отделять зерна от плевел, и в Ниагаре совершенно фантастических сведений сложно будет отыскать жемчужное зерно правды.

В течение последующих двух с половиной часов мне пришлось выслушать все, что Рая знала о Тамаре Лисициани, и остановить Блаватскую детской фразой: «Рая, у меня молоко убегает» или «Ой, по телевизору, кажется, начинается мыльная опера!» – было нереально, на провокации моя подруга не поддавалась! Мне пришлось подробно выслушать, какие именно пластические операции и на каких частях тела Тамара Лисициани произвела в последние десять лет, как актриса скандалит на съемочной площадке и сколько у нее любовников.

И только под конец беседы мне удалось выбить из Раи то, ради чего я, собственно, и звонила: телефон и адрес Лисициани. Наказав Раисе заботиться о Васисуалии Лоханкине, я оторвала от влажного и распухшего уха телефонную трубку и со стоном повалилась на пушистый ковер. Боже, как же тяжела работа сыщика!

Бывшая жена Марка уютно свернулась в кресле и изучала меня огромными изумрудно-зелеными глазами. Я была в курсе (вездесущая Рая Блаватская!), что этим пламенным и чарующим взором Лисициани обязана контактным линзам, да и прочие ее стати были великолепным творением хирургов и визажистов. Результат был сногсшибательным. Не знай я, что Тамара снимается уже около тридцати лет и у нее есть сын-подросток и на самом деле ей далеко за пятьдесят, я бы подумала, что передо мной – юная студентка театрального вуза.

Я никогда не была знатоком кино, совместная жизнь с Марком напрочь отбила у меня к этому охоту, но я хорошо помнила Лисициани по нескольким бесхитростным, как вегетарианский суп, ролям одетых в синие сатиновые платья с глухой горловиной пламенных комсомолок и строгих учительниц, которые ратуют за торжество социализма и порицают вещизм и буржуазность.

После краха коммунизма Тамара перешла на мясной рацион – снималась в многочисленных телесериалах, рекламе, играла в театре и не скрывала, что главное для нее – материальное благополучие. О том, что она его достигла, свидетельствовала шестикомнатная квартира в одном из небоскребов с железнодорожными шлагбаумами, видеокамерами, секьюрити, мраморным холлом и зеркалами в лифте, скромный, но дорогой интерьер и сама хозяйка – творение лучших отечественных косметологов.