Табакерка, из которой мистер Уортон только что набил свою трубку, стояла открытая почти у самого локтя мистера Харпера; он машинально взял из нее щепотку и попробовал на язык, однако мистера Уортона это встревожило. Ничего не сказав о качестве табака, гость снова впал в задумчивость, и хозяин успокоился. Теперь, когда он добился некоторого успеха, мистер Уортон не хотел отступать и, сделав над собой усилие, продолжал:

        — Я желаю от всего сердца, чтобы кончилась эта нечестивая война и мы опять могли бы встретиться с друзьями и близкими в мире и любви.

        — Да, очень хотелось бы, — выразительно сказал мистер Харпер и снова вскинул глаза на хозяина дома.

        — Я не слыхал, чтобы со времени появления наших новых союзников произошли какие-либо значительные передвижения войск, — заметил мистер Уортон; выбив пепел из трубки, он повернулся к гостю спиной, будто для того, чтобы взять из рук младшей дочери уголек.

        — Видимо, об этом еще не стало широко известно.

        — Значит, надо полагать, будут сделаны какие-нибудь серьезные шаги? — спросил мистер Уортон, все еще наклонившись к дочери и в ожидании ответа бессознательно мешкая с раскуриванием трубки.

        — Разве поговаривают о чем-нибудь определенном?

        — О нет, ни о чем особенном; однако от таких мощных сил, какими командует Рошамбо*, естественно чего-то ожидать.

_______________

        * Р о ш а м б о — командующий французскими войсками, переброшенными на североамериканский материк для помощи американским колониям в борьбе против Англии.

 

        Мистер Харпер кивнул головой в знак согласия, но не чего не сказал, а мистер Уортон, раскурив трубку, продолжал:

        — Должно быть, на Юге действуют более решительно, Гейтс и Корнваллис там, видимо, хотят покончить с войной*.

_______________

        * Уортон намекает на победу английского генерала Корнваллиса, разбившего войско американского генерала Гейтса в сражении при Комдене в штате Южная Каролина (1780).

 

        Мистер Харпер наморщил лоб, и на его лице мелькнула тень глубокой печали; глаза на миг зажглись огнем, обличавшим сильное скрытое чувство. Восхищенный взор младшей сестры едва успел уловить это выражение, как оно уже исчезло; лицо незнакомца стало опять спокойным и исполненным достоинства, неоспоримо показывая, что разум у него преобладает над чувством. Старшая сестра приподнялась со стула и с торжеством воскликнула:

        — Генералу Гейтсу не повезло с графом Корнваллисом, как повезло с генералом Бергойном*.

_______________

        * Генерал Гейтс под Сараготой заставил капитулировать английского генерала Бергойна со всем его войском (1777). Эта крупная победа американцев сыграла решающую роль во всем дальнейшем ходе войны.

 

        — Но ведь генерал Гейтс не англичанин, Сара, — поспешила возразить младшая леди; смущенная своей смелостью, она покраснела до корней волос и принялась рыться в рабочей корзинке, втайне надеясь, что на ее слова не обратили внимания.

        Пока девушки говорили, гость смотрел то на одну, то на другую; едва уловимое подергивание губ выдавало его душевное волнение, когда он шутливо обратился к младшей из сестер:

        — А могу ли я узнать, какой вывод вы делаете из этого?

        Когда у Френсис прямо спросили мнения о вопросе, неосторожно затронутом при постороннем, она покраснела еще гуще, но ответа ждали, и девушка, немного запинаясь, нерешительно сказала:

        — Просто.