Изменить размер шрифта - +

Эти книги задали одну из двух главных сюжетных схем советского шпионского романа: американский или английский шпион (зачастую с нацистским или белогвардейским прошлым), замаскированный под веселого советского человека, проникает в СССР, чтобы провести масштабную диверсию, выкрасть чертежи новейшего военного самолета или карту военной базы (ценного месторождения). Зачастую он опирается на «спящих» до той поры агентов, в основном бывших белогвардейцев или фашистских прихвостней, а также использует «втемную» либо вербует нестойких советских граждан — поначалу рефлексирующих интеллигентов, потом легкомысленных девушек, а с конца 50-х — «стиляг», фарцовщиков и любителей красивой жизни.

В романе Авдеенко использовалась и вторая сюжетная схема, в которой сюжет сводился к погоне за перешедшим границу нарушителем. В этом деле пограничникам и чекистам помогало сознательное население, в первую очередь пионеры, умеющие замечать не только иностранные буквы на коричневой пуговке, но и странный акцент собеседника, его качественные ботинки, которые сроду не продавались в районе, а также подозрительные умения либо неумения (шофер-недоучка понимает немецкую фразу, молодой инженер отказывается помочь школьнику с домашним заданием по алгебре, малограмотный сторож покупает маслины и в ночи играет на рояле неизвестную музыку — Вагнера, само собой).

Великий жанровый почин подхватила вся страна. И молодые, и опытные авторы быстро оценили потенциал стартапа и присоединились к маркетмейкерам. Скоро шпионские книги издавались от Львова («Практика Сергея Рубцова» Николая Далекого) до Владивостока («Линия перемены дат» Арсения Малинского), не говоря уж о разнообразных журналах — от «Знания — силы» до «Огонька».

«Библиотечка» быстро укрепилась звонкими именами: Николай Шпанов, фанат авиации и главный алармист предвоенной литературы (автор легендарного «Первого удара. Повести о будущей войне», который то раздавался красноармейцам для тщательного изучения, то изымался после подписания пакта о ненападении), переключился с романов о поджигателях новой войны на «Похождения Нила Кручинина». Вплотную за шпионов взялся знаменитый писатель-прокурор Лев Шейнин. А в 1957 году вышел первый сборник Льва Овалова о майоре Пронине.

Эти авторы дошлифовали золотой стандарт, согласно которому шпионский роман должен быть не детективом, а триллером (героем необходимо не столько вычислить преступника, который известен более-менее сразу, сколько догнать его), причем заведомо облегченным: шпиону не положено выполнить злодейскую миссию и вообще сильно начудить. Из этих правил были, конечно, исключения — например, ранние истории про майора Пронина были стопроцентными детективами, но в остальном подчинялись совместно выработанному канону.

Слог спокойный, диалоги пространные, углубленный психологизм, натуралистичность, литературная изощренность и экспрессия не приветствуются. Жесткий модульный сюжет: явление агента или обнаружение его следа (парашюта, акваланга, странного происшествия, подозрительного трупа), начало расследования, отвлечение на ложную версию, откат на исходную, новый захват цели, иногда полный контроль ее действий, подготовка ловушки, погоня, схватка, арест, допрос, усталое возвращение к мирной жизни.

Протагонисты — молодой горячий лейтенант и ироничный, но отечески опекающий юнца (чтобы отвлечь и раскрепостить сознание сотрудника, и на футбол его сводит, и на курорт вывезет, и даже стакан вина нальет) опытный майор с молодыми глазами и седыми висками. Офицеры носят простые русские либо украинские фамилии (с редкими вкраплениями экзотики вроде Сурена Грачьяна, Ватсона при Ниле Кручинине). Антагонисты — иногда молодые, чаще средних лет обаяшки, неизбежно демонстрирующие пустую душу убийцы и оказывающиеся неприятными чертями из заграничного ада, которые пытаются изгадить наш рай.

Быстрый переход