Поскольку до посещения румынского посольства Людмила Ильинична никогда прилюдно не демонстрировала свои сокровища, сыщики предположили, что кто-то из присутствовавших на дипломатическом приеме «положил глаз» на брошь, а впоследствии организовал ограбление.

Подозрение пало на Бориса Буряце, артиста цыганского театра «Ромэн», известного в криминальной среде под кличкой «Бриллиантович», который активно промышлял спекуляцией валютой и драгоценностями, да и вообще был нечист на руку. В тот злополучный для Толстой вечер он присутствовал на приеме.

Впрочем, Буряце захаживал в посольство, как к себе домой, так как был дружен с семьей румынского посла в Москве, жена которого также была цыганкой.

* * *

В конце 1981 года народной артистке СССР Ирине Николаевне Бугримовой было предложено участвовать в праздничном представлении по случаю годовщины Советского цирка. На торжество были приглашены избранные представители столичного бомонда, советской и партийной номенклатуры.

Все женщины, как водится, надели по случаю свои лучшие украшения. Но даже знающие толк в драгоценностях Галина Брежнева и Светлана Щёлокова, через чьи руки прошли сотни и тысячи самых изысканных ювелирных изделий, были поражены красотой «камешков» семидесятилетней дрессировщицы.

Коллекция Ирины Николаевны, о которой мало кто знал в Москве, специалистами была признана одним из самых лучших частных собраний драгоценностей не только у нас в стране, но и вообще в мире. Описание многих предметов коллекции присутствовало в каталогах самых престижных ювелирных магазинов Западной Европы и Америки. Дрессировщица получила сокровища в наследство от своих родителей, но никогда прежде не рисковала появляться в них на людях, опасаясь стать жертвой охотников за бриллиантами.

Бугримову постигла участь вдовы Алексея Толстого.

Вечером 30 декабря 1981 года все бриллиантовые украшения Ирины Николаевны исчезли из ее квартиры в высотке на Котельнической набережной.

…Злой рок преследовал обладательниц фамильных драгоценностей: однажды появившись на людях в бриллиантах, и Толстая, и Бугримова подписали себе приговор.

Предметы посягательств, обстоятельства, при которых о них стало известно окружающим, наконец, дерзость налетов подсказали сыщикам, что в обоих эпизодах организатором был один и тот же человек. И вновь, как и в случае с Людмилой Толстой, неосязаемые нити потянулись к столичной «бриллиантовой мафии» вообще и к Буряце, в частности.

Однако все попытки следователей прокуратуры Союза пригласить на допрос Буряце натолкнулись на непредвиденное, но чрезвычайно жесткое противодействие со стороны… Галины Брежневой.

Подозрения — не улики, и следователи, дабы избежать неприятностей по службе, прекратили разработку цыганской версии. До поры…

* * *

По решению, принятому на самом верху, оба преступления были объединены в одно уголовное дело, а само оно было передано в производство Комитету государственной безопасности.

Чтобы переломить ситуацию в свою пользу и успокоить столичного обывателя, Комитет через многочисленную агентуру распространил «контрслух» — сведения о якобы состоявшейся поимке злоумышленников.

Публикациям в газетах в то время мало кто верил, поэтому делалось все сугубо конфиденциально, по принципу «дойти до каждого»:

— Мариванна, вы слыхали? Нет?! А ведь двоих уже взяли! Да-да, тех самых, ну, что артисток, того… Ограбили… Скоро суд, но только это между нами, Мариванна!

Эти два громких преступления, связанных с деятельностью столичной «бриллиантовой мафии», кардинально изменили отношение к ней председателя КГБ.