— А в Вашингтоне так же мерзко?

— Хуже, гораздо хуже. — Он снова откашлялся. — Кубинский павильон. В последнее время мы стали получать довольно странные рапорты по поводу этого павильона. Похоже, кубинцы используют этот павильон как плацдарм для какой-то секретной операции. Есть информация, что они собираются использовать этот павильон как «окно» для своих агентов, которые под видом американских туристов въедут в Штаты. По другой информации, они планируют усилить свое влияние в негритянских и пуэрториканских гетто с тем, чтобы спровоцировать в наших городах серьезные уличные беспорядки. Звучит слишком уж неправдоподобно, как, по-твоему? С другой стороны, ты же помнишь, зачинщиков недавних расовых волнений искали где угодно, хотя, на мой взгляд, за ними стоял один человек — Фидель. Словом, смысл вот в чем: все эти бредовые рапорты давно следует отправить в мусорную корзинку. Дело на сегодняшний день обстоит следующим образом: мы получили слишком много мусора. Но просто отмахнуться от этой ерунды тоже нельзя. Кубинцы что-то замышляют под крышей своего монреальского павильона, и мы не знаем, что именно, но нам очень хочется это узнать, — он опять смежил веки. — Я понятно излагаю?

— Да, сэр.

— Я спрашиваю исключительно потому, что и мне самому очень трудно отнестись к данному факту с той долей серьезности, какой он, вероятно, заслуживает. Теперь ты понимаешь, Таннер, к чему сводится твое задание? Я хочу, чтобы ты заглянул в кубинский павильон. Сходи туда, посмотри, послушай, понюхай там все, постарайся разобраться, что там у них происходит… Возможно, тебе удастся наладить там контакт с кем-нибудь из их сотрудников, втереться в доверие, ну, сам понимаешь… Ты же говоришь по-испански…

— Это вряд ли поможет!

— Но и не помешает. Твои политические связи тоже пригодятся. Ты мог бы попытаться… черт, не хочу учить тебя уму-разуму, ты ведь, бог свидетель, в таких делах большой мастер. Уж если кто и способен отделить факт от фикции — так это ты, Таннер. Но в то же время мне бы не хотелось заставлять тебя зря терять время на дело, которое не стоит выеденного яйца. Может быть, у тебя сейчас есть на примете что-то более интересное? Что-нибудь по-настоящему многообещающее?

А вот и повод увильнуть от задания! Шеф чуть ли не намекнул мне, что я могу отказаться.

— В данный момент ничего, сэр.

— А в ближайшее время ничего не может всплыть?

— Да нет.

— Гмм. Ну тогда, может, попробуешь?

Какая мне разница, что происходит в кубинском павильоне? Никакой. Хочется ли мне съездить осмотреть монреальскую выставку? Нет. Хочется ли мне свалить из расплавленного жарой Нью-Йорка? Еще как!

— Попробую! — твердо сказал я.

— Вряд ли эта поездка принесет тебе лично какую-то выгоду, Таннер, — ведь ты всего-навсего летишь в Канаду.

Я сообщил Шефу, что возьму с собой в Монреаль свою дочурку. Он похвалил меня, заметив, что Минна послужит для меня хорошим прикрытием. И дал мне еще денег на детский билет. Честно говоря, мне в голову даже не приходила мысль использовать Минну как прикрытие. Я просто подумал, что ей не помешает выбраться из раскаленной печки под названием Нью-Йорк, да еще и побывать на этой дурацкой выставке.

Я оставил Шефа наедине с вонючей кожей. На 42-й улице я купил авиабилеты на ближайший рейс до Монреаля — на вечер вторника. Все более ранние были уже выкуплены. Клерк авиакассы посоветовал мне захватить с собой в Монреаль удостоверение личности. У меня уже имелся паспорт Минны: мне хватило ума озаботиться его оформлением задолго до того момента, когда он мог бы ей реально понадобиться.