– А что, по вашему мнению, агент делал с деньгами?

– Послушайте, я же говорил вам – не знаю. Не знаю даже, получил ли он их. Ничего не знаю, я был почтальоном, и только.

– А что вы делали с банковской книжкой на ваше имя?

– Вернувшись в Лондон, сразу же возвращал ее вместе с фальшивым паспортом.

– А вам кто-нибудь писал из копенгагенского или хельсинкского банков? Я имею в виду – вашему начальству?

– Понятия не имею. Так или иначе, любую корреспонденцию, конечно, передавали прямо в руки Контролеру.

– А у Контролера был образчик подписи, которой вы открыли счет?

– Да. Я долго тренировался, их осталось очень много.

– Не один?

– Целые страницы.

– Понятно. Значит, письма могли направляться в банк после того, как вы открыли счет. Вас не обязательно было ставить в известность. Они могли подделать подпись и отправить письмо, не уведомляя вас.

– Да, верно. Думаю, так оно и было. Я вообще подписывал кучу всяких бланков. Я всегда полагал, что корреспонденцией у нас ведает кто-то другой.

– Но вы не знаете точно, была ли такая корреспонденция?

Лимас покачал головой.

– Вы все это неправильно понимаете, вы применяете тут не совсем верный масштаб. У нас была уйма всяких бумаг, гулявших туда и сюда, это была просто часть каждодневной рутины. Я никогда над этим особенно не задумывался. К чему мне это? Все делалось шито-крыто, но я всю жизнь занимаюсь вещами, о которых знаю лишь какую-то часть, а остальное известно кому-нибудь другому. К тому же меня всегда воротило от бумаг. Или, скорее, меня от них в сон клонило. Мне нравится разъезжать с оперативными заданиями. А сидеть целыми днями за столом, ломая голову, кто такой «Роллинг Стоун», – нет, извините. Кроме того, – он сконфуженно улыбнулся, – я ведь уже здорово выпивал.

– Так вы утверждаете, – заметил Фидлер. – И, разумеется, я вам верю.

– Плевать я хотел, верите вы мне или нет, – вскипел Лимас.

Фидлер улыбнулся.

– Вот и прекрасно, – сказал он. – В этом ваше огромное достоинство. В том, что вам на все наплевать. Чуток негодования тут, чуток излишней гордости там – это не в счет, как помехи на магнитной ленте. Главное, вы объективны. Кстати, я вдруг подумал, что вы все-таки могли бы помочь нам установить, снимались ли деньги со счетов. Ничто не мешает вам написать в оба банка и спросить о состоянии собственного счета. Вы напишете как бы из Швейцарии, мы снабдим вас адресом. Не возражаете?

– Может, оно и получится. Все зависит от того, сообщил ли Контролер банкам о моей фальшивой подписи. Иначе ничего не выйдет.

– Думаю, мы ничем особенно не рискуем и ничего не потеряем.

– А что вы выиграете?

– Если деньги были сняты, что – я согласен с вами – маловероятно, мы узнаем, где агент находился в определенный день. А знать это не мешает.

– Опомнитесь, Фидлер! Вам никогда не поймать его. Во всяком случае, с нынешней вашей информацией. Оказавшись на Западе, он может обратиться в любое консульство в самом маленьком городке и получить визу на въезд в любую страну. Как вы тогда выловите его среди всех остальных? Вы даже не знаете, восточный он немец или нет. За кем вы гонитесь?

Фидлер ответил не сразу.

– Вы говорили, что привыкли располагать лишь частью информации. Я не могу ответить вам, не посвящая вас в то, что вам не следует знать. – Он на секунду замолчал.