|
До поры до времени нам удается сдерживать массмедиа, давая им понять — не то чтобы искренне, но какое это имеет значение? — что если Парламент самоустранится и уступит дорогу судебному процессу, дело будет слушаться при закрытых дверях, скромно и тайно, и мы сами будем решать, кого пускать в зал. В ответ истцы, подталкиваемые своими неугомонными защитниками, говорят: «Хрен вам, нам нужен открытый суд, нам нужны полные разоблачения». Вы наивно спросили, откуда Штази знает ваши фамилии. Разумеется, от московского Центра, который им все слил. А московский Центр? Ну разумеется, от нашей Службы, еще раз спасибо труженику Биллу Хейдону, у которого в то время были развязаны руки, и это продолжалось еще шесть лет, пока святой Георгий не прискакал на белом коне и не выкурил его оттуда. Вы по-прежнему поддерживаете отношения?
— С Джорджем? — С Джорджем. — Нет. Где он сейчас? — И уже давно не поддерживаете? — Нет. — Когда в последний раз? — Восемь лет назад. Десять. — А если подробнее? — Я был в Лондоне и зашел к нему. — Куда? — На Байуотер-стрит. — И как он выглядел? — Спасибо, хорошо. — Мы ищем его там и сям. А ветреница Энн? С ней вы тоже не поддерживаете связь? Связь в переносном смысле, разумеется. — Нет. И, если можно, без намеков. — Ваш паспорт. — Зачем? — Тот, который вы предъявили на проходной. Ваш британский паспорт. — Он протягивает руку. — Не понимаю, зачем? Я все равно отдаю ему паспорт. А что мне остается? Драться с ним? — А остальные? — вдумчиво листая страницы. — В свое время у вас была куча паспортов под разными фамилиями. И где они? — Все сдал. Отправились в шредер. — У вас двойное гражданство. Где ваш французский паспорт? — Мой отец англичанин, я служил Англии, мне достаточно британского. Я могу получить его обратно, с вашего позволения? Но он уже исчез за пюпитром. — Лора, ваша очередь, — Кролик снова обнаруживает ее присутствие. — Нельзя ли немного поподробнее о конспиративной квартире на Уиндфолл-стрит? Игра проиграна. Я врал до последнего. Но патроны закончились, бобик сдох.
— Конспиративная квартира, да, и еще какая, Кролик! — соглашается она, отрываясь от бумаг, и глаза ее сияют. — Посвящена исключительно операции «Паданец». Расположена в пределах Центрального Лондона. Под кодовым названием Конюшня. С постоянной домоправительницей по усмотрению Джорджа Смайли. Вот, собственно, и всё. — Вспоминаете? — спрашивает меня Кролик. Они молчат. И я молчу. Лора продолжает свой тет-а-тет с Кроликом. — Похоже, даже Лейкону не полагалось знать, где она находится и кто за ней присматривает. Что, с учетом высокого положения Лейкона в Казначействе и его осведомленности о других конспиративных квартирах Цирка, мне кажется, говорит о некоторой паранойе Хозяина, но кто мы такие, чтобы его критиковать? — Вот именно. Конюшня — в смысле «у нас все чисто»? — заинтересовался Кролик. |
