– До свидания. – Большаков поднялся и протянул ему руку. – Я слышал об этой истории. Но хотел, чтобы вы сами мне обо всем рассказали.

После такого заявления он должен был уйти из органов. И все его коллеги, которых он уговорил выступить вместе с ним, тоже ушли. Не помогли ни черные маски, ни невнятные бормотания. Их быстро вычислили. По существующим правилам, принятым в любых спецслужбах мира, они не имели права выступать на пресс-конференциях, тем более с подобными откровениями. Им тогда никто особенно и не поверил. В истории спецслужб не бывало подобных откровений сразу целой группы офицеров. Такие заявления были похожи скорее на организованную провокацию, чем на реальную угрозу. И их всех просто уволили из органов. В том числе и его, полковника Витовченко.

Но их пресс-конференцию запомнили те, кто никогда и ничего не забывал. Против него возбудили сразу два уголовных дела, его товарищей начали преследовать. Некоторые сразу сдались, пойдя на сотрудничество. Некоторые сбежали. Он уехал в Лондон, поддавшись на уговоры опального олигарха. Тогда казалось, что ему нечего опасаться. С большими деньгами в Лондоне можно было очень неплохо устроиться. Собственно, неплохо устроиться можно везде, когда имеется солидный банковский счет. Но олигарах его просто обманул. Он выделял ему на проживание только полторы тысячи фунтов, на которые можно было лишь существовать, не умирая с голода. И отдельно оплачивал его расходы на жилье.

Полковник Витовченко в этот день приехал на встречу со своим старым знакомым, чтобы договориться с ним о небольшом интервью для одного из американских изданий. Иногда он соглашался ради небольшого гонорара придумать очередную историю или рассказать о кознях бывшего КГБ. Правда, платили немного, но это были деньги, в которых он так нуждался. Его знакомый – Анри Ланьель, мужчина без определенного возраста, которому можно было дать и пятьдесят, и шестьдесят, и все семьдесят. Он красил волосы в какой-то неприятный рыжеватый цвет. Всегда носил яркие пиджаки и был больше похож на сутенера средней руки, чем на солидного бизнесмена. Впрочем, бизнесменом он никогда и не был. Он был журналистом, осведомителем полиции, крупье в казино, продавал автомобили, владел небольшой туристической фирмой. Одним словом, занимался всем, чем можно, так и не сумев сколотить достаточно капитала на жизнь. Вдобавок ко всем своим проблемам он был импотентом, и последние тридцать лет его мало интересовали женщины. Может, поэтому он их так люто ненавидел.

Ланьель появился в кафе, опоздав на двадцать пять минут. Виктор Витовченко зло смотрел на часы. Его знакомый никогда не отличался особой пунктуальностью. Вот и теперь он появился, одетый в какую-то замшевую куртку непонятного буро-серого цвета и серые брюки в крупную клетку. На шее у него был красный шарф.

– Вы опоздали, – зло заметил Витовченко.

– Знаю. – Ланьель взглянул на часы. – Я приехал почти вовремя. Вы знаете, какие сейчас пробки в городе? Мне еще повезло, что мы так быстро проскочили. Официант, мне кофе. Капучино, пожалуйста.

– Когда у нас интервью? – уточнил Витовченко.

– Интервью откладывается, – вздохнул Ланьель.

– Как это откладывается? – не понял Витовченко. – Вы с ума сошли? Я приехал сюда ради этого дурацкого интервью. Вы же сказали мне, что все решено.

– Это сказал не я, – быстро заметил Ланьель, – это сказал мне мой знакомый американский журналист. Он думал, что вы действующий сотрудник КГБ, а когда я сказал, что вы уже не работаете почти десять лет, он быстро извинился и ушел. Им нужны действующие сотрудники, а не бывшие.

– Действующих сотрудников КГБ нет, – повысил голос Витовченко, – хватит говорить глупости.