Желтая и остромордая, как акула, «Отмороженная» была в доке единственной подлодкой посреди разношерстного собрания шлюпок, катамаранов, рыболовных шхун и реактивных траулеров, принадлежавших местным жителям. Яхты курортников стояли в общественном порту. Хозяин пристани Гумерсиндо Гекльбери качал топливо в мотор классического деревянного рыболовного судна под названием «Катопуа».

Владелица судна Глаша Романова красовалась в микроскопическом алом бикини; мы с ней помахали друг другу. Несколько туристов слонялись по пристани, восхищаясь Глашей и наблюдая за тем, как Яго Макскряга починяет свои сети. Двое серфингистов возились с разобранными досками. Маленькая старушка изучала засиженные мухами сувениры в витрине «Товаров из Мулландии». Парочка новобрачных сидела в шезлонгах на палубе напротив гостиницы «Постели и завтраки Джины и Персика» и любовалась закатом.

Мои пятеро пассажиров, ничего не ведающие о постигшем меня жабьем несчастье, поднялись наверх, похватали вещички и потопали по трапу «Отмороженной».

Бронсон Элгар переоделся в отутюженный черный спортивный костюм, обмотав шею щегольским шелковым шарфом.

— Мы еще увидимся, капитан Ад, — сказал он на прощание, продемонстрировав мне в улыбке все свои зубы.

Его бесцветный голос не походил на удары гонга, и по трапу он спускался бесшумно, легко неся увесистое снаряжение. Единственной примечательной чертой в нем были чрезвычайно близко посаженные глаза, что невозможно изменить никакими пластическими операциями.

Он точно ее сделал!

А его издевательское обещание означало, что он когда-нибудь вернется и закончит начатое.

Кипя от бессильной злобы, я наблюдал за тем, как Элгар залезает в фургон Кофи, Вот черт! Если бы «Отверженная» прибыла в порт на четверть часа позже, они опоздали бы на последнюю ракету! Но я все равно не смог бы задержать Элгара до тех пор, пока проверю свои подозрения, даже если бы запер его на подлодке (и остальных тоже — ведь они могли быть сообщниками и определенно были свидетелями) и спровоцировал бунт на корабле. Они — достопочтенные граждане, а я — никто.

В обязанность Кофи входила доставка клиентов на аэродром, находившийся всего в километре отсюда. Он шепнул мне, что, как только вернется, встретится со мной на месте моего последнего обиталища. Когда его фургон скрылся из виду, я снова отвязал «Отмороженную» и потащился к лодочной станции Сэл Фаустино.

Я застал ее за ужином. Сэл сидела в заляпанном комбинезоне в своей открытой кухоньке и за обе щеки уплетала дары моря. Когда я рассказал ей печальные новости, она чуть не взвыла и выронила вилку — взыграл сублимированный материнский инстинкт. Сэл прижала меня к своей необъятной груди, гладя по головке, проклиная мою несчастную судьбу и настойчиво вопрошая, чем она может помочь. Я не без труда освободился из ее объятий. Мужик я не хилый, но Сэл весит килограммов на десять больше меня, и все эти килограммы — чистые мускулы. Она лучший морской инженер на всех Заштатных островах, с сердцем нежнее розкоза, темпераментом, способным размягчить алмазные сверла, и ордером на арест за убийство на Фараллон-Зандере.

— Можешь одолжить мне галоидные лампы, переносную лебедку, антигравитационные носилки и фонарь «рэндалл»? — спросил я ее. — Мимо, Орен и Кофи помогут мне вскрыть жабу и спасти что удастся. Нам бы еще защитные костюмы и парочку кислородных пакетов… У этой твари в кишках наверняка полно хлорной кислоты и бог знает еще какой дряни.

— Бери что хочешь, малыш! Подгузники тоже прихватывай, если надо. Может, мне самой подойти к вам с буксиром и оттащить останки в море?

— Был бы тебе очень благодарен. Только дай нам несколько часов, чтобы спасти то, что она еще не переварила.