|
На посадочной прямой – глиссаде – с выпущенными шасси и закрылками, стремительный и вёрткий на высоте МиГ становился медлителен и неповоротлив. Его пилот полностью сосредотачивался на управлении машиной и не был готов мгновенно отразить неприятельскую атаку или уклониться от нее. Американцу оставалось только выбрать цель и дать залп. К тому же, в отличие от обычных «Сейбров», с которыми приходилось иметь дело в Корее нашим лётчикам, вооружение которых состояло из шести пулемётов «Browning», крылатый «индеец» пользовался целой батареей мощных пушек. Всего за двухсекундную очередь он обрушивал на противника около 80 кг снарядов!
Жертва не успевала даже понять, что произошло. Всё происходило с головокружительной стремительностью внезапного броска томагавка из кустов. Удар! И на аэродромном поле возникал огромный погребальный костёр пылающих самолётных обломков. Бывало, что никто из наземного персонала даже не успевал увидеть агрессора. О его визите часто напоминал только оставшийся в небе горелый след от работавшего в момент бегства «Сейбра» в форсажном режиме двигателя. Сам же неуловимый охотник с очередным добытым «скальпом» так же мгновенно растворялся в пространстве, как и появлялся буквально ниоткуда. Результативным вылазкам чернокожего пирата также в немалой степени способствовало то обстоятельство, что некоторые передовые аэродромы 64-го авиакорпуса располагались очень близко к морю. А преследовать противника над водным пространством лётчикам МиГов строго запрещалось. Дело в том, что у американцев была прекрасно налажена служба авиационного спасения. Поэтому, если «Сейбр», «Шутинг стар» F-80, австралийский «Метеор» или «Суперкрепость» В-29 получали серьёзные боевые повреждения над сушей, они немедленно начинали тянуть в сторону Жёлтого моря. Поднятые по тревоге поисково-спасательные группы уже находились наготове в специальных районах ожидания. Практически на всех американских и союзных им авианосцах, занимающих позиции вблизи корейских берегов, базировались спасательные вертолёты, которые по сигналу немедленно поднимались в воздух. В то время как «вертушки» занимались спасением парашютистов, их действия прикрывали звенья палубных поршневых штурмовиков – «Скайрейдеры», «Сифайеры» и «Корсары», которые надёжно изолировали район, и не позволили бы северокорейским катерам приблизиться к месту падения своих лётчиков. Вертолётчикам требовалось считанные секунды на то, чтобы с помощью бортовой лебёдки «выдернуть» пилота из воды и поднять на борт, после чего «сделать ноги». Такие «качества» впервые появившихся на войне геликоптёров, как быстрота и способность зависнуть над «точкой», приобретали особую ценность в условиях, когда многие спасательные операции проводились вблизи занятого противником берега, и успех или провал операции определяли секунды…
То есть существовала большая опасность того, что в случае если в воде окажется увлёкшийся преследованием врага пилот МиГа, первыми к нему подоспеют американцы. Затем пленного русского офицера в качестве живого доказательства участия Советского союза в корейской войне предъявят мировому сообществу на ближайшей сессии Генассамблеи Организации Объединенных наций. После этого Сталину больше не удастся отрицать участие своей армии в данном конфликте. Поэтому, советские пилоты в Корее имели строгий приказ: над морем не летать! А в случае угрозы своего пленения – немедленно застрелиться. Зная об этом, американский охотник чувствовал себя практически неуязвимым. Выполнив внезапную атаку вблизи наших передовых аэродромов, он сразу уходил в сторону залива, не опасаясь преследования. Но именно то обстоятельство, что пилот новейшего «Сейбра» предпочитал одиночные вылазки командной работе, давало шанс успешно завершить операцию «Восточная сабля». |
