Я задумался, честно пытаясь выудить из своей памяти это имя. Да, я действительно что-то помнил: странную войну, удивительное скорострельное оружие, которым можно было за несколько мгновений положить дюжину врагов, взрывы, крики друзей, стоны, кровь и запах гари, перемешивающийся с острым запахом сгоревшего пороха. И эта война была другой, и люди были другие. Лица, события — словно не мое, и в то же время близкое, что я прогнал через себя.

Девушка уловила мое настроение и почти незаметно кивнула.

— Сколько времени меня не было? — хрипло спросил я, погрузившись в черные глубины памяти. Я вспомнил.

— Двести тридцать лет в хроноизоляции, — ответила незнакомка. — Не было смысла ускорять процесс совместимости с кем-то, кто не совпадал с вашей матрицей на все сто процентов. Мы ждали, когда появится единственно точный вариант.

— Вы? Кто это «вы»?

Девушка встала, повернулась ко мне спиной. Я даже не понял, что произошло. В полутемной комнате все предметы теряли очертания, и когда ко мне подошел невысокий, плотно сбитый мужчина с седыми бакенбардами в длинном сюртуке, я почему-то не удивился, только испытал разочарование.

— Предыдущий образ был куда приятнее, — вздохнул я. — Ну, и зачем этот цирк?

— Так будет лучше, Игнат, или, лучше — Вестар. Да, так будет лучше. Нужно привыкать к новому имени, — мужчина не стал садиться, только опустил одну руку на деревянную лакированную спинку кровати. — В вашем родовом имении нет такой замечательной красавицы, и нахождение ее в вашей комнате будет воспринято не совсем правильно охранниками, которые имеют плохую привычку заглядывать в дверь, когда им заблагорассудится. Да-да, вы находитесь под домашним арестом вплоть до полного выздоровления.

— Подробнее, пожалуйста, — я сделал попытку сесть, и неизвестный уже мужчина помог мне подложить подушку под спину. — Спасибо, не думал, что из вас выйдет знатная сиделка.

— А я и есть ваш слуга, — бакенбарды мужчины дрогнули. — Мне пришлось взять этот замечательный образ для полного восприятия действительности. Имя мое помните?

— Э… Киллан? Старина Киллан?

— Уже хорошо, — кивнул слуга. — Ваши с графом матрицы постепенно совмещаются, и скоро вам будет легче. Навыки от прошлой жизни и профессии останутся при вас, но память Игната Сиротина будет утрачиваться. А через пару лет, может, раньше — вы станете настоящим графом Фарли. С днем рождения, Вестар.

— Спасибо, — я протянул руку к столику и снова взял стакан. Поднял его и внимательно посмотрел на него. Рука не дрожала. Нервы в порядке. Неужели такое возможно в жизни? Я же был уверен, что умер от чего-то нехорошего, от страшных ран, после которых и жить-то не хочется! Двести тридцать лет в какой-то изоляции…

— Если это не шутка богов, то я начинаю в них верить, — пробормотал я.

— Нет, боги здесь ни при чем, — Киллан решил приоткрыть тяжелые шторы и впустить в комнату чуть больше света. — Вы можете называть нас как угодно: кураторы, смотрители, координаторы, попечители, поводыри или еще как — суть от синонимического ряда слов никак не изменится. Я был назначен вашим модератором — вот, кстати, тоже хороший синоним, модный! Причем из вашей земной истории!

— Пусть будет наставник, — я сморщился.

— Хорошо, я был назначен вашим наставником, пока вы находились в хроноизоляторе. Мне дали задание подыскать для вашего сознания, которое мы успели закапсулировать после смерти, новое тело. Нам подвластно время и пространство, и я был уже в курсе, что на планете Тефия обнаружился подходящий кандидат.