Священник натянул поводья.

— Странно слышать такое предупреждение, — ответил он, не снимая капюшона, — от человека в лоскутной юбке.

Удивительно, но голос показался мне знакомым! Всадник сдвинул капюшон, и я увидел улыбающееся лицо отца Лео.

— Что вы здесь делаете?

— Подумал, что тебе может понадобиться спутник. Должен же кто-то позаботиться о твоей душе. — Он вздохнул и, покряхтывая, слез с лошади. — Надеюсь, возражений нет?

— Возражений? Дружище, да я просто счастлив!

— Я знал, что дело рискованное, — продолжал отец Лео, отряхивая дорожную пыль. — Но дело в том, что я очень долго ждал от Бога какого-то знака и теперь просто не могу расстаться с копьем.

Я рассмеялся.

— У вас усталый вид, святой отец. Пейте.

Он принял от меня мех с водой и с удовольствием сделал несколько глотков.

— Такая армия распугает всех врагов, — улыбнулся я. — Шут и священник.

— Да, внушительная сила. — Отец Лео вытер губы. — Двое, конечно, никого не напугают, поэтому я прихватил с собой друга. Если, конечно, ты не против.

— Друга?

В этот самый момент от дороги донесся стук копыт, а затем появился и всадник. Я присмотрелся и с изумлением узнал в нем Альфонса. Парень был полностью снаряжен для боя. Подъехав ближе, он, как обычно, смущенно улыбнулся.

— Вы двое сумасшедших.

— Посмотри на себя, — пробормотал священник. — Ты собираешься штурмовать замок Боре в шутовском наряде и в одиночку и при этом называешь нас сумасшедшими.

— Ладно, пусть сумасшедших будет трое, — легко согласился я.

— Нет. — Альфонс фыркнул и покачал головой. — Не т-трое.

— У вас найдется что-нибудь пожевать? — прогремел из леса густой голос. — После белок и ящериц сойдет все.

Одо!

Это и впрямь был он — в кожаных доспехах, с булавой в руке и фиолетовой с белым накидке Болдуина.

— Так и знал, что без тебя не обошлось, — с напускной суровостью сказал я.

— А вот и нет, — осклабился кузнец и повернул голову. — Это все он.

Из кустов вылез мельник.

— Эй, я же сказал, что это касается только меня, — притворно запротестовал я.

— И еще ты сказал, что мы свободны, — парировал Одо. — А свободный человек волен сам делать выбор. Считай, я его и сделал.

— Но я же оставил тебя старшим. С Болдуином. И четырьмя сотнями ребят.

— Неужели?

Мельник лукаво подмигнул.

И вдруг… Тяжелый стук копыт… топот ног… и люди! Они появились из-за изгиба дороги. Первыми шли Алоис и его друзья из Морриссе, с топорами и щитами за спиной. Но это было еще не все. Люди шли и шли. Десятки… сотни… Мелькали знакомые лица. Из Мулен-Вье, Сюр-ле-Гавр и других мест. Молчаливые, уставшие, но с гордым блеском в глазах.

У меня перехватило дыхание. Я не мог вымолвить ни слова. А они все шли и шли, шеренга за шеренгой, люди, сохранившие веру в меня. Люди, у которых не осталось ничего, кроме этой веры.

А потом на сером жеребце, перехваченный веревкой, как сноп пшеницы… Болдуин! И рядом его кастелян.

Невероятно! Я не верил глазам.

— Все? Все четыре сотни?

Алоис покачал головой.

— Четыре сотни и еще четверо. — Он усмехнулся. — Если подойдут масоны.

— Мы решили, — вмешался Одо, — что раз уж потеряли надежду на вечную жизнь, то терять больше нечего.

Сердце мое преисполнилось гордостью.