Мы зашагали через площадь. Люди останавливались и с удивлением смотрели на нас. Подумать только — Хью, вернувшийся из долгих странствий без денье в кармане и в рваном шутовском костюме, и такая небывалая, невиданная в наших краях гостья.

Женщина высокого положения. Благородная… И прекрасная.

Я повел Эмили и Елену на постоялый двор.

— Здесь мы когда-то жили. Теперь я занимаюсь перестройкой.

Эмили одобрительно кивнула.

— У тебя хорошо получается, Хью.

— Знаю, это не замок, но вам будет тепло и уютно. Крыша не протекает, а камин я сейчас растоплю.

— Ты оказываешь мне большую честь. Я слышала, что цены в таких сельских заведениях довольно высокие. А хозяева их, как говорят, большие хитрецы.

Я улыбнулся.

— Добро пожаловать в «Шато де Люк». Вы будете моими первыми гостями!

Глава 87

В тот вечер городок долго веселился, а потом праздник переместился в дом Одо. Ужинать сели за стол, занимавший едва ли не всю комнату. Готовкой занималась жена кузнеца, Лизетт, а помогать ей взялась Мари, жена мельника. Пришли мои самые близкие друзья, Жорж и Шарль, а также отец Лео и другие. И конечно, с нами была Эмили.

Лизетт приготовила особо торжественное блюдо — запеченного гуся. Его подали с морковкой, репой и горохом. Был еще и овощной суп на чесночном бульоне, и свежий хлеб, который мы макали в суп. Вина не нашлось, но священник принес бочонок бельгийского эля, который приберегал в ожидании приезда епископа. По нашим меркам это было редкостное угощение.

Одо играл на дудке, а мы распевали куплеты. Дети танцевали, как на Иванов день. Я развлекал друзей фокусами и акробатическими прыжками. Было весело, и все смеялись от души, включая Эмили. На несколько часов мы забыли и о прошлом, и обо всем плохом.

Весь вечер я то и дело поглядывал на Эмили. Глаза ее блестели, как две маленькие луны. Вместе с нами она хлопала в ладоши и хохотала, когда дети Одо пытались повторить мои кувырки. В ее поведении не было и следа неестественности. Эмили рассказывала о жизни в замке, отвечала на вопросы и нисколько не важничала.

То был чудесный вечер, счастливый вечер, когда между людьми нет никаких барьеров.

Когда все закончилось, я проводил Эмили на постоялый двор. В воздухе уже чувствовался холодок, и она зябко куталась в накидку. Я хотел обнять ее за плечи, но при мысли об этом меня бросало в нервную дрожь.

Мы шли неспешно средь звуков ночи — ухали совы, чирикали на ветках неугомонные пташки. Из-за облачков выглядывала яркая луна.

— Как там Норберт? — спросил я. — Поправился ли после болезни?

— Да, он в полном здравии. Только вот трюк с цепью у него по-прежнему не получается. Жаль, настроение в замке после возвращения Стефена уже не то, что раньше. Куда ни пойди — везде тафуры, а за их спиной герцог.

— Стефен и Анна…

— Анна… — Эмили вздохнула, как будто не зная, стоит ли продолжать. — Мне очень хочется верить, что она поступала так не по собственной воле.

— Вы хотите сказать, что все те ночные налеты на деревни, разорения, грабежи и убийства творились без ее ведома?

Эмили покачала головой.

— Не совсем так. Я лишь хочу сказать, что ею руководил страх. Конечно, это слабое оправдание. Однажды она сказала мне нечто такое, чего я не поняла тогда и не понимаю сейчас. «Если бы я знала, кто такой на самом деле этот шут, он уже давно висел бы на площади или гнил в тюрьме со своей женой».

Я покачал головой.

— Она называла тебя трактирщиком-крестоносцем.