Каюсь, в мыслях своих грешен. Сколько раз просыпался ночью и прислушивался: а вдруг ты уже не дышишь? Вдруг твое сердечко тикало-тикало, а потом невзначай остановилось? Но убить тебя… Не-е-ет. Зачем же убивать? Ты женщина умная. Хочешь, оставим все как есть? Я к тебе в некотором роде даже привязался. Ревновал, да. Его к тебе ревновал. Но у тебя ведь с ним все равно ничего не получилось.
— И было у вас с ним? Это… — поморщилась она.
— Ха! Это. Как сказала-то, а? Словно кость выплюнула. Эх, Люда, Люда. Какой же ты удивительно бессердечный человек! Похоже, что всему тебя жизнь научила, кроме жалости и доброты. Как же было, если ты мне все время мешаешь? Он понимает, кто из нас сильнее, к кому надо прислониться. Отпусти его, Люда. Я ведь чувствую, он с хорошей жизнью не расстанется. Ты его только оттолкни, а уж я тут как тут. Я уж…
— Хорошо, хорошо, хорошо, только замолчи!
Она чувствовала только жуткую головную боль и понимала, что это от нервов. Обязательно надо передохнуть. Вот ведь мерзавец, о доброте заговорил! О жалости. Да его раздавить надо, как таракана, а не жалеть. Да. Раздавить. Но сначала пусть себе бегает по кухне и жрет, что захочет, упиваясь собственной безнаказанностью. Пусть думает, что он теперь в доме законный хозяин.
— Я все поняла, — сказала она. — Мне только надо привести в порядок дела.
— Да не хочу я с тобой разводиться! Дай мне только денег и свободу. В том смысле, что я хочу жить в свое удовольствие.
— Да. Только уйди. У меня голова очень болит.
— А помнишь, как я обещал, что выиграю эту партию? — самодовольно усмехнулся муж и, взяв бутылку вина, все еще стоявшую на столе, вышел на крыльцо.
Она стала подниматься наверх, с трудом преодолевая крутые и удивительно скользкие ступеньки. «А вот теперь спокойно. Только спокойно. Даже когда очень хочется упасть вниз и разбиться насмерть, не надо этого делать. Все еще можно поправить. Есть человек, который занимается тем, что решает чужие проблемы».
Выбора у Люды не было, и она позвонила.
— Валентин? Это я, Ляля. Помнишь еще? Извини, не хотела тебя больше беспокоить, но так получилось.
— Что-то серьезное?
— Скажи, тому парню еще нужны деньги?
— Деньги всегда нужны.
— Мы можем встретиться и поговорить?
— Видишь ли, я уезжаю на несколько дней. Ты меня уже в аэропорту захватила. Везучая.
— Несколько дней? — разочарованно протянула она. — Что ж, это терпит. Когда вернешься?
— Жди звонка. Выдержишь? Или совсем плохо?
— С чего ты взял, что плохо?
— У тебя голос дрожит.
— Это помехи.
— Верю. Ты женщина сильная, да? Тогда до встречи?
— Да. До встречи.
Несколько дней! Надо терпеть все это еще несколько дней. Только не рядом с этой жирной крысой. Люда поспешно начала вытаскивать из шкафа вещи. Одеться, спуститься вниз. Она хотела хоть немного подкраситься, но карандаш дрожал в руке. И она с раздражением швырнула косметичку в сумку.
Когда Люда с чемоданом и сумкой вышла на крыльцо, муж посмотрел на нее с удивлением:
— Куда это ты?
— В город. Где мой ключ от новой квартиры?
— Пожалуйста. — Он достал из кармана связку, отцепил один из ключей. — Кстати, там на следующей неделе основной ремонт будет закончен. Не обязательно нам таскаться каждый день за город.
— Хорошо. Только эти выходные я хочу побыть в одиночестве.
— Значит, этот дом в моем распоряжении?
Она снова почувствовала подступающую к горлу липкую тошноту. Молча кивнула и направилась к машине. |