— Я… думаю, — нерешительно заговорила репортер, по-видимому все еще не желая отказываться от возможности провести вечер за беседой с капитаном, — мы могли бы попытаться преподнести этот материал как взгляд со стороны на вас и вашу деятельность.

— Прекрасно. Будем считать вопрос решенным. Сейчас посмотрим, что можно сделать для вас в этом плане… Рвач! Бренди!

Он махнул рукой двум легионерам, направлявшимся от лифтов в сторону бара, и они тут же присоединились к беседе.

— Вот эти двое очень заинтересованы в том, чтобы написать очерк о нашем тренировочном курсе, — объяснил он. — Я буду только рад, если вы поможете удовлетворить их интерес.

— И даже сделают голо? — воскликнул Рвач, заметив голографическое оборудование. — Хо! Это здорово! Разумеется, капитан.

— Гммм… вся беда в том, что сейчас по их виду не скажешь, что они прошли через нечто подобное, — осторожно заметила репортер.

Оба легионера, разумеется, уже успели принять душ и сменить одежду, и кроме мокрых волос ничто не напоминало о недавних учениях.

— Ну, с этим не будет проблем, — торопливо заявил Рвач. — Мы можем просто махнуть наверх и переодеться в грязную форму, а уж тогда…

— А еще лучше, — спокойно проговорила Бренди, поглядывая на фотографа, чья привлекательность не ускользнула от ее внимания, — мы можем просто выйти в парк и там окунуться в фонтан. Я не вполне уверена, что общественность действительно захочет видеть, какими грязными на самом деле мы были на этих учениях.

Фотограф бросил оценивающий взгляд на шикарные формы старшего сержанта и пихнул локтем репортершу.

— Это было бы просто чудесно, — заявил он. — Можем отправляться?

Когда группа направилась к выходу из отеля, Шутт отозвал фотографа в сторону.

— Гм… Сидни? Мы оба знаем, что энтузиазм Дженни может позволить ей увлечь за собой весь Легион, если уж она взялась за дело. Я в этом случае полагаюсь на вас, думаю, вы более способны сохранять голову на плечах.

— Что вы хотите сказать?..

— Скажем так, с вашей стороны будет очень разумным спрашивать разрешения у легионеров фотографировать их, и уж тем более — помещать в новостях их фотографии. Некоторые из них поступили на службу в Легион лишь для того, чтобы расстаться со своим прошлым.

— Это действительно так? — Фотограф начал озираться по сторонам, но Шутт еще не закончил.

— И если они сами не разобьют ваш аппарат о вашу голову, когда вы попытаетесь сделать их фотографии, я буду считать своим долгом проявить личную заботу о вашей карьере. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Сидни встретил пристальный взгляд капитана, и то, что он увидел в его глазах, убедило его, что сейчас не самый подходящий момент превозносить свободу печати.

— Да, мистер Шутт, — сказал он, отдавая честь, и сделал это совсем не в шутку.

Шутт одним глазом издали наблюдал за теми шалостями, что творили взрослые люди во время этого спектакля с фотографированием. С гораздо большим интересом он следил за ватагой ребятишек, которые прервали катанье на своих планирующих досках, чтобы посмотреть на происходящее. После того, как репортер в пятый раз отогнала их от места фотографирования, на этот раз пригрозив вызвать полицию, дети продолжили свои обычные игры, возможно, более оживленные от близости голофотографа.

Хотя планирующие доски наиболее устойчиво вели себя над твердой гладкой поверхностью, например, над тротуарами, они могли быть использованы где угодно, в любых условиях, и дети с гордостью демонстрировали свое умение пользоваться ими в самой неблагоприятной обстановке.